ISSN 2073–4034
eISSN 2414–9128

Полиморбидность и гипотиреоз

А.Ф. Вербовой, И.А. Цанава, Н.И. Вербовая, Ю.А. Долгих

Самарский государственный медицинский университет, кафедра эндокринологии, Самара
Гипотиреоз – наиболее часто встречающееся нарушение функции щитовидной железы. Его клиническая картина довольно многообразна, но при этом неспецифична; часто длительное время данный синдром не диагностируется и маскируется под различную патологию других органов и систем. В данной обзорной статье приведены сведения о полиморбидном течении гипотиреоза, даны представления о некоторых его «масках», с которыми может встретиться в своей практике врач любой специальности. Подчеркивается целесообразность определения уровня тиреотропного гормона у лиц с сочетанием нескольких заболеваний для ранней диагностики гипотиреоза с целью своевременного назначения заместительной гормональной терапии.

Ключевые слова

гипотиреоз
тиреотропный гормон
полиморбидность
коморбидность

Введение

В структуре эндокринных заболеваний патология щитовидной железы (ЩЗ) занимает второе место [1]. При этом гипотиреоз – наиболее чacтo встречающееся нарушение тиреоидной функции. Гипотиреоз – это клинический синдром, обусловленный недостатком гормонов ЩЖ в сыворотке крови или стойким ослаблением действия гормонов на ткани-мишени [2]. Пo данным литературы, распространенность манифестного гипотиреоза в популяции составляет 0,2–2%, субклиничecкoгo до 10–12% (у лиц старше 60 лет может достигать 16%) [3, 4].

Тиреоидные гормоны обладают широким спектром действия: участвуют в регуляции энергетического обмена, обмена белков, жиров, углеводов, кальция во всех клетках организма; регулируют уровень содержания сахара в крови. Клиническая картина гипотиреоза многообразна, но неспецифична, поэтому довольно часто длительное время данный синдром не диагностируется, маскируясь под заболевания других органов и систем. Особенно затруднена диагностика гипотиреоза у пожилых лиц вследствие преобладания у них симптомов со стороны какой-либо определенной системы. Так, по материалам Российского эндокринологического научного центра, в первый год от начала заболевания правильный диагноз ставится только в 34% случаев, у 9% больных до начала адекватного лечения гипотиреоза проходит более 10 лет, т.к. многие пациенты расцениваются как страдающие ишемической болезнью сердца (ИБС), артериальной гипертензией (АГ) и другими заболеваниями [5]. К клиническим особенностям течения гипотиреоза у лиц старшего возраста можно отнести медленное и постепенное нарастание симптоматики; маскообразность проявлений гипотиреоза, что удлиняет время диагностического поиска и как следствие – приводит к более позднему началу медикаментозной коррекции, а также развитию осложнений; многообразие симптоматики с вовлечением в процесс практически всех органов и систем организма. Поэтому лица пожилого возраста, у которых гипотиреоз развивается постепенно, могут обращаться к врачам практически любых специальностей из-за различных симптомов: охриплость голоса, сухость кожи, снижение слуха, скованность мышц, онемение и слабость рук, неустойчивость походки, анемия, запоры и др. [6].

Одним из проявлений гипотиреоза служит отечный синдром, который проявляется ложными отеками лица, кистей рук, реже – туловища, охриплостью голоса, заложенностью ушей, затруднением носового дыхания, полисерозитами, снижением диуреза. Трудности в диагностике составляет изолированное накопление жидкости в полостях, что в тяжелых случаях может проявляться гидроперикардом [7].

Гипотиреоз и сердечно-сосудистая система

Сердце является одним из основных органов-мишеней для действия гормонов щитовидной железы. Известно, что хроническая сердечная недостаточность (ХСН) продолжает занимать лидирующие позиции среди других сердечно-сосудистых заболеваний. Несмотря на достижения фармакотерапии, лечение ХСН не всегда достаточно эффективно и можно предположить, что одной из причин этого может быть недиагностированный или некомпенсированный гипотиреоз.

Последний приводит к снижению сердечного выброса, диастолической дисфункции левого желудочка (ЛЖ). В работе Е.С. Дробышевой и А.А. Семко (2018) сравнивались показатели пожилых пациентов с ХСН с гипофункцией ЩЖ и без нее. У больных с сочетанной патологией обнаружены более частые случаи декомпенсации ХСН, более выраженное снижение фракции выброса ЛЖ и толерантности к физическим нагрузкам, а также более высокий уровень диастолического артериального давления (АД). Не только манифестный, но и субклинический гипотиреоз оказывает влияние на морфометрические и объемно-функциональные параметры сердца. По данным А.В. Николаевой и соавт. (2018), у пациенток c субклиническим гипотиреозом достоверно чаще, чем в контрольной группе, регистрировались признаки диастолической дисфункции, зафиксированы более высокие значения показателей толщины задней стенки ЛЖ и межжелудочковой перегородки.

По данным А.А. Феськовой и А.Я. Кравченко (2018), показатели тиреоидного статуса (уровни свободных трийодтиронина и тироксина, особенно тиреотропного гормона – ТТГ) предположительно участвуют в регуляции сосудистого тонуса посредством влияния на прессорные и депрессорные механизмы.

По результатам исследования Т.А. Некрасовой и соавт. (2012), наиболее значимым изменением сердца при субклиническом гипотиреозе является диастолическая дисфункция. Возникающие при тиреоидной недостаточности анемия и дислипидемия (особенно гипертриглицеридемия) также играют роль в формировании диастолической дисфункции. Наличие некомпенсированного субклинического гипотиреоза может также снижать эффективность антигипертензивной терапии и влиять на формирование феномена скрытой неконтролируемой АГ, а его компенсация снижает вариабельность АД, ночное систолическое и диастолическое АД [11–13]. Анализ результатов суточного мониторирования АД в работе Е.А. Раскиной и соавт. (2018) показал, что у больных субклиническим гипотиреозом наблюдалось статистически значимое увеличение диастолического АД по сравнению с контрольной группой лиц с эутиреоидным статусом. Также у этих больных выявлен более низкий показатель фракции выброса ЛЖ [14]. Проведенный в работе А.В. Николаевой и соавт. (2017) корреляционный анализ позволил выявить взаимосвязь между содержанием ТТГ и уровнем АД и относительной толщиной стенки миокарда ЛЖ, что свидетельствует о влиянии степени тиреоидной недостаточности на выраженность АГ и ремоделирования ЛЖ.

Снижение функции ЩЖ у пациентов с АГ сопровождается более выраженными, чем у пациентов с изолированной АГ, изменениями липидного спектра [16]. По данным Е.М. Дурыгиной и соавт. (2008), у пациенток с АГ субклиническая гипофункция ЩЖ негативно влияет на липидный обмен, способствуя росту уровней общего холестерина, триглицеридов, холестерина липопротеинов низкой плотности (ЛПНП) и коэффициента атерогенности. Содержание холестерина липопротеинов высокой плотности (ЛПВП) может оставаться нормальным или снижаться. Эти изменения связаны с тем, что при гипотиреозе снижается скорость синтеза и распада липидов из-за сниженной активности фермента липопротеинлипазы, ухудшается транспорт и выведение атерогенных липидов из организма с желчью [18]. В.С. Вернигородский и соавт. (2017) отмечают, что более существенные изменения липидного спектра наблюдаются у пациентов скорее с идиопатическим, чем с послеоперационным, гипотиреозом. Это может быть связано с более длительно существующим некомпенсированным гипотиреозом, тогда как больным после тиреоидэктомии заместительную гормонотерапию назначают сразу после оперативного вмешательства. Авторы также отмечают у пациентов с гипотиреозом более высокие уровни С-реактивного белка и провоспалительного цитокина – интерлейкина-6 (ИЛ-6), играющих важную роль в развитии и прогрессировании атеросклероза [19]. Сходные результаты были получены И.В. Долбиным и А.Ю. Екимовских (2017), в исследовании которых у пациентов с субклиническим гипотиреозом в исходе хронического аутоиммунного тиреоидита в сочетании с ИБС обнаружено повышение концентраций ИЛ-6 и -8. Терапия левотироксином натрия приводила к снижению уровней провоспалительных ИЛ-6 и -8, повышению концентрации противовоспалительного ИЛ-10 [20].

Гипотиреоз и нервная система

Известно, что баланс тиреоидных гормонов формирует характер взаимоотношений между нервной и сердечно-сосудистой системами [21].

Существует мнение, будто ТТГ и тиролиберин наряду с другими нейромодуляторами (норадреналин, ацетилхолин) служат регулятором вегетативного тонуса, особенностей поведения и когнитивных процессов [22]. Значительная часть пациентов с первичным гипотиреозом имеет когнитивные расстройства, при этом в результате лечения левотироксином натрия в большинстве случаев отмечается улучшение когнитивных функций [23]. Депрессия при гипотиреозе выявляется в 8–18% случаев [24]. По данным M. Pelucio (2016), более чем у 50% пациентов с депрессией, рефрактерной к лечению, диагностируется субклинический гипотиреоз [25]. При этом гипотиреоз существенно снижает эффективность антидепрессантов, а терапия только левотироксином натрия недостаточно корригирует тревожно-депрессивные нарушения [26]. По данным А.В. Будневского и соавт. (2018), выраженность депрессии прямо коррелирует с уровнем ТТГ. В работе Е.А. Раскиной и соавт. (2018) у пациентов с субклиническим гипотиреозом выявлено снижение физического и психического компонентов качества жизни. В исследовании других авторов отмечается, что показатели качества жизни повышаются при компенсации гипотиреоза [27]. У пациентов с гипотиреозом довольно часто встречаются симптомы нервно-мышечной дисфункции [28]. Это связано с компрессией нервов в результате муцинозной инфильтрации периневрия, которая вначале приводит к первичной дегенерации аксонов, а затем – к демиелинизации нервов. В исследовании А.С. Никищенковой и соавт. (2017) через 6 месяцев после начала заместительной гормонотерапии левотироксином натрия у пациентов с гипотиреозом отмечалась положительная динамика показателей электронейромиографии. Таким образом, на ранних стадиях заболевания при условии адекватной заместительной гормональной терапии компрессия нервов у пациентов с гипотиреозом может быть обратимой, что необходимо учитывать при выборе тактики лечения нейропатии у данной категории больных.

Гипотиреоз и углеводно-жировой обмен

В 5,0–6,9% случаев первичный гипотиреоз сочетается с сахарным диабетом 2 типа (СД2) [30]. Оба заболевания оказывают взаимоотягощающее влияние. С одной стороны, при гипотиреозе замедляется всасывание углеводов в кишечнике, подавляется глюконеогенез, с другой – снижается утилизация глюкозы мышцами и жировой тканью, усиливаются инсулинорезистентность и как следствие – гиперинсулинемия. При сочетании СД2 и гипотиреоза усиливаются процессы атерогенеза и формирования дислипидемии [31, 32]. Т.Ю. Юзвенко (2017) отмечает, что инсулинорезистентность и гиперинсулинемия, которые наблюдаются при СД2, способствуют пролиферативным процессам, в т.ч. и в ткани ЩЖ, а более старший возраст больных СД2 способствует прогрессированию инволютивных изменений и дальнейшему развитию гипофункции ЩЖ. У женщин с ИБС на фоне СД2 и субклинического гипотиреоза отмечается увеличение частоты наджелудочковых и желудочковых экстрасистолий высоких градаций по B. Lown и M. Wolf [31]. У пациентов с СД2 и гипотиреозом повышается риск развития микро- и макрососудистых осложнений [34]. По данным И.И. Дубининой и соавт. (2011), диабетическая дистальная нейропатия у больных СД2 при сочетании с первичным гипотиреозом имеет более выраженные клинические и инструментальные проявления, чем в группах с изолированным течением заболеваний. По результатам исследования С.Г. Касаткиной и соавт. (2017), назначение левотироксина натрия пациентам с СД2 и ИБС при выявлении субклинического гипотиреоза приводило к снижению частоты неблагоприятных и летальных сердечно-сосудистых исходов в течение первого года по сравнению с больными, к которым заместительная гормональная терапия не применялась.

Еще одним синдромом, возникающим при гипотиреозе, является гипотермически обменный, проявляющийся ожирением. Увеличение ТТГ-уровня на 1 мЕД/л ассоциируется с повышением массы тела у женщин на 0,9 кг, индекса массы тела – на 0,3 кг/м2, у мужчин – на 0,8 кг и 0,2 кг/м2 соответственно [36]. Вероятно, это связано с непосредственным воздействием ТТГ на жировую ткань. Известно, что адипоциты и преадипоциты экспрессируют рецепторы ТТГ. Под влиянием ТТГ на рецепторы в жировой ткани происходит дифференцировка преадипоцитов в адипоциты. Это приводит к адипогенезу и увеличению количества жировой клетчатки [37]. Компенсация тиреоидной недостаточности, как правило, сопровождается снижением массы тела [38].

Также гипотиреоз рассматривается как один из факторов риска развития желчнокаменной болезни. В исследовании Н.А. Хохлачевой и соавт. (2017) почти у 60% больных гипотиреозом по результатам ультразвукового исследования желчного пузыря диагностирована желчнокаменная болезнь.

Гипотиреоз и репродуктивная система

Известно, что гипотиреоз оказывает влияние на репродуктивную функцию. В исследовании N. Benhadi (2009) выявлена положительная корреляция между уровнем ТТГ и самопроизвольным прерыванием беременности: при каждом удвоении ТТГ вероятность выкидыша увеличивалась на 80%. Повышение содержания ТТГ в интервале 2,5–5,0 мЕД/л у женщин без антител к тканям ЩЖ увеличивает риск выкидыша примерно в 2 раза, причем как на ранних, так и на поздних сроках беременности [41, 42]. По данным А.А. Олиной (2018), гипотиреоз может быть фактором риска неразвивающейся беременности [43]. В последнее время появляется все больше данных о влиянии даже умеренно повышенного уровня ТТГ на фертильность. Действительно, было установлено, что при бесплодии у женщины концентрация ТТГ выше, чем в группе контроля, особенно если причиной бесплодия являлась дисфункция яичников либо причина была неизвестна [44]. Одной из причин бесплодия при гипотиреозе может быть синдром гиперпролактинемического гипогонадизма. Тиреолиберин, стимулирующий выброс ТТГ, также вызывает активацию синтеза и высвобождение пролактина. Снижение уровня тиреоидных гормонов при первичном гипотиреозе стимулирует секрецию пролактина, во много раз превышающую его нормальный ответ [45].

Субклинический гипотиреоз служит фактором не только женского, но и мужского бесплодия [46]. В работе Д.Н. Величко и соавт. (2017) показано, что у молодых мужчин в возрасте 22–39 лет при повышении уровня ТТГ наблюдается существенное снижение содержания тестостерона на фоне возрастания уровней фолликулостимулирующего и лютеинизирующего гормонов (p<0,001). Кроме того, у этих пациентов средние величины долей подвижных и жизнеспособных форм спермиев были меньше не только контрольных значений, но и нижней границы нормативов ВОЗ.

В исследовании Т.И. Крицкого и Н.В. Пасечко (2018) у мужчин с гипогонадизмом в возрасте 21–35 лет гипотиреоз был выявлен в 40% случаев. Таким образом, всех мужчин с бесплодием необходимо обследовать на предмет латентной дисфункции ЩЖ.

Гипотиреоз и орган зрения

В последние десятилетия обсуждается взаимосвязь заболеваний ЩЖ (гипотиреоза, в частности) и глаукомы: в литературе имеются противоречивые данные, как подтверждающие, так и опровергающие наличие связи между этими патологиями. Вероятно, связь гипотиреоза и глаукомы может быть обусловлена отложением гликозаминогликанов в трабекулярной сети, что приводит к росту сопротивления оттока водянистой влаги и повышению внутриглазного давления, а также к активации аутоиммунных механизмов [48]. Другой патологией органа зрения, коморбидной с гипотиреозом, может быть синдром «сухого глаза». Так, по данным исследования М.И. Павловского и Г.И. Дрожжиной (2017), у 39,5% обследованных больных с синдромом «сухого глаза» выявлен первичный гипотиреоз. Наличие синдрома «сухого глаза» у пациента может помочь врачу-офтальмологу заподозрить дисфункцию ЩЖ и вовремя направить больного на консультацию к эндокринологу.

Гипотиреоз и система крови

Нередко гипотиреоз скрывается под маской патологии крови. У больных с гипотиреозом часто диагностируется анемия (нормохромная нормоцитарная, гипохромная железодефицитная, В12-дефицитная), что усиливает дистрофические изменения миокарда и, соответственно, еще более нарушает гемодинамику [50]. Наличие мегалобластов может указывать на сопутствующий аутоиммунный гастрит. Помимо изменения красной крови при гипотиреозе имеет место патология коагуляционного гемостаза. Снижение агрегационной способности тромбоцитов, плазменного уровня факторов Виллебранда и фактора свертывания IX в сочетании с повышенной ломкостью капилляров усугубляет кровоточивость [51]. В исследовании М.В. Чепис и соавт. (2018) у пациентов с гипотиреозом показано удлинение АЧТВ (активированное частичное тромбопластиновое время) на 20%, снижение содержания тромбоцитов на 17%, а их спонтанная агрегация увеличена в 3 раза.

Гипотиреоз и опорно-двигательный аппарат

У многих больных течение гипотиреоза может сопровождаться развитием ряда ревматологических заболеваний, которые могут предшествовать появлению типичных симптомов гипотиреоза со стороны других органов и систем [53]. В то же время гормональные нарушения могут вызывать отек мягких тканей, утолщение подкожного жирового слоя, связок и сухожилий, приводя к тендинитам, туннельным синдромам, адгезивным капсулитам, ощущению мышечной и суставной скованности без активации иммунной системы. Артралгии при этом, как правило, имеют стойкий, торпидный к терапии характер [54, 55]. P.H. Dessein et al. обнаружили, что субклинический гипотиреоз при ревматоидном артрите служит предиктором инсулинорезистентности (по индексам HOMA-IR и QUICKI), а также дислипидемии (по отношению триглицериды/холестерин ЛПВП). По данным H.G. Raterman и et al., у больных ревматоидным артритом гипофункция ЩЖ сопровождается увеличением риска метаболического синдрома. Недавно было показано, что более трети (37,5%) женщин с манифестным гипотиреозом на фоне ревматоидного артрита имеют в анамнезе коронарные, церебральные катастрофы или поражение периферических артерий, при этом кардиоваскулярный риск повышался по сравнению с эутиреоидными пациентами в 4 раза независимо от других традиционных факторов риска (возраст, СД, АГ, курение, применение статинов) [57]. Ключом к ранней диагностике заболевания может быть синдром Рейно, который встречается у 6% больных гипотиреозом [58]. Артропатия развивается у 20–25% больных тиреоидной недостаточностью. Также характерна гипотиреоидная миопатия, которая наблюдается у 25–60% больных гипотиреозом. Характерно поражение проксимальных групп мышц, в редких случаях в патологический процесс может быть вовлечена дистальная и бульбарная мускулатура, отмечается нарушение функции лицевых мышц [59]. У 7% пациентов с гипотиреозом развивается подагра, т.к. у них отмечается снижение почечного кровотока и фильтрации, в 30% случаев приводящее к гиперурикемии [60].

Заключение

Таким образом, пациент с гипотиреозом может встретиться в практике врача любой специальности. Клиническая картина гипотиреоза многообразна и неспецифична, поэтому представляется целесообразным определять уровень ТТГ у лиц с сочетанием нескольких заболеваний для ранней диагностики этого синдрома с целью своевременного назначения заместительной гормональной терапии.

Список литературы

1. Бaлaбoлкин М.И., Клeбaнoвa E.М.,Крeминcкaя В.М. Фундаментальная и клиническая тиреодология. М., 2007.

2. Петунина Н.А., Трухина Л.В., Мартиросян Н.С.Гипотиреоз в практике врача-терапевта: подходы к диагностике и лечению. Терапия. 2017;3(13):84–8.

3. Аметов А.С. Избранные лекции по эндокринологии. М., 2012.

4. Barbesino G. Drugs affecting thyroid function. Thyroid. 2010; 20(7):763–70. Doi: 10.1089/thy.2010.1635.

5. Парамонова О.В., Шилова Л.Н. Гипотиреоз у пожилых – методы диагностики и лечения. Лекарственный вестник. 2018;2(70):46–53.

6. Вернигородский В.С., Власенко М.В., Паламар-чук А.В. и др. Терапевтические маски гипотиреоза. Международный эндокринологический журнал. 2018;14(5):503–7.

7. Снитко В.Н., Виноградова Т.А., Дедуль В.И., Карева Л.В. Изолированный гидроперикард – следствие поздней диагностики первичного гипотиреоза. Журнал Гродненского государственного медицинского университета. 2017;15(5):578–80.

8. Дробышева Е.С., Семко А.А. Гипотиреоз как фактор риска развития и прогрессирования хронической сердечной недостаточности у пожилых пациентов с ИБС. Наука сегодня: глобальные вызовы и механизмы развития. Материалы международной научно-практической конференции. В 2 частях. 2018. С. 102–5.

9. Николаева А.В., Пименова Л.Т., Мельников А.В.,Дударев М.В. Показатели глобальной продольной деформации миокарда левого желудочка и коронарного кровотока у пациентов с первичным гипотиреозом. Кардиология. 2018;58(S7):19–23

10. Феськова А.А., Кравченко А.Я. Взаимосвязь тиреоидного статуса и показателей суточного мониторирования артериального давления у пациентов с артериальной гипертензией. Фарматека. 2018;10(363):43–5.

11. Некрасова Т.А., Стронгин Л.Г., Леденцова О.В., Казакова Л.В. Особенности диастолической функции сердца при аутоиммунном тиреоидите с разной степенью минимальной тиреоидной недостаточности. Клиническая и экспериментальная тиреоидология. 2012;8(4):42–6.

12. Феськова А.А., Дробышева Е.С., Овсянников Е.С.,Чернов А.В. Влияние субклинической гипофункции щитовидной железы на клиническое течение гипертонической болезни. Прикладные информационные аспекты медицины. 2015;18(6):35–42.

13. Некрасова Т.А., Стронгин Л.Г., Морозова Е.П. и др. Модифицирующее влияние субклинического гипотиреоза на течение артериальной гипертензии: взаимосвязи со скрытой неэффективностью лечения, суточным профилем артериального давления и состоянием органов-мишеней. Клиническая и экспериментальная тиреоидология. 2015;11(2):55–62.

14. Раскина Е.А., Сергеев И.А., Феськова А.А., Перфильева М.В. Особенности течения артериальной гипертензии на фоне субклинического гипотиреоза. Национальное здоровье. 2018;2:143–49.

15. Николаева А.В., Пименов Л.Т., Дударев М.В., Мельников А.В. Факторы риска сердечно-сосудистых заболеваний у больных первичным гипотиреозом в зависимости от степени тиреоидной недостаточности. Практическая медицина 2017;1(102):84–8.

16. Петренко О.В., Герасимова И.Ш.,Астраханцева Э.Л., Селятицкая В.Г. Клинико-лабораторная характеристика артериальной гипертонии у пациентов с сочетанной тиреоидной патологией. Сибирский консилиум. 2005;1:36–40.

17. Дурыгина Е.М., Стронгин Л.Г., Некрасова Т.А. Гемодинамика при сочетании артериальной гипертензии с субклиническим гипотиреозом. Проблемы эндокринологии. 2008;54(1):13–6.

18. Дудинская Е.Н., Ткаченко О.Н. Гипотиреоз в пожилом и старческом возрасте. Русский медицинский журнал. Медицинское обозрение. 2018;8(1):14–8.

19. Вернигородский В.С., Фетисова Н.М., Вернигородская М.В. Патогенетическое значение провоспалительных цитокинов и дислипидемии в развитии сердечно-сосудистых осложнений у больных гипотиреозом. Международный эндокринологический журнал 2017;13(4):262–66.

20. Долбин И.В., Екимовских А.Ю. Влияние заместительной терапии левотироксином на маркеры системного воспаления у больных с первичным субклиническим гипотиреозом и ишемической болезнью сердца. Вестник современной клинической медицины. 2017;10(2):18–24.

21. Mittag J., Lyons D.J., Sällström J., et al. Thyroid Hormone Is Required for Hypothalamic Neurons Regulating Cardiovascular Functions. J Clin Invest. 2013;123(1):509–16. Doi: 10.1172/jci65252.

22. Дёмин Д.Б. Эффекты тиреоидных гормонов в развитии нервной системы (обзор). Журнал медико-биологических исследований. 2018;6(2):115–27.

23. Малев А.Л., Репинская И.Н., Мельник Н.Ю. и др. Когнитивно-психометрические показатели пациентов с первичным гипотиреозом до и после лечения. Международный научно-исследовательский журнал. 2017;8-3(62):128–31.

24. Morshed S.A., Latif R., Davies T.F. Characterization of thyrotropin receptor antibody-induced signaling cascades. Endocrinology. 2009;150(1):519–29. Doi: 10.1210/en.2008-0878.

25. Pelúcio L., Nardi A.E., Ornelas A.C., Levitan M. Psychiatric Disorders and Quality of Life in Patients with Hypothyroidism: A Narrative Review. J Depress Anxiety. 2016;(5):241. Doi: 10.4172/2167-1044.1000241.

26. Будневский А.В., Куташов В.А., Припутневич Д.Н.и др. Аффективные расстройства на фоне гипотиреоза. Клиническая медицина. 2018;96(3):222–27.

27. Коровкина Е.В., Ахмадуллина Г.И. Качество жизни и психоэмоциональное состояние пациентов с гипотиреозом и заболеваниями гепатобилиарной системы. Журнал научных статей: Здоровье и образование в XXI веке. 2018;20(7):19–23.

28. Khedr E.M. Peripheral and central nervous system alterations in hypothyroidism: electrophysiological findings. Neuropsychobiology. 2000;41(2):88–94. Doi: 10.1159/000026638.

29. Никищенкова А.С., Жулёв С.Н., Жулёв Н.М. и др. Динамика электрофизиологических показателей функции нервов рук на фоне заместительной гормональной терапии у больных с впервые диагностированным гипотиреозом. Вестник Российской военно-медицинской академии.2017;2(58):65–67.

30. Дубинина И.И., Берстнева С.В. Заместительная терапия левотироксином при сахарном диабете и гипотиреозе. Эффективная фармакотерапия. 2018;9:28–33.

31. Юзвенко Т.Ю. Особенности течения сахарного диабета 2-го типа в сочетании с гипотиреозом. Международный эндокринологический журнал. 2015;8(72):73–7.

32. Серкин Д.М., Серкина М.В., Серебрякова О.М., Гринь Н.О. Роль инсулинорезистентности в формировании дислипидемий у пациентов с дисфункциями щитовидной железы. Забайкаль-ский медицинский вестник. 2017;1:1–10.

33. Федорова А.П., Серебрякова О.В., Серкин Д.М. и др. Нарушения ритма сердца у женщин с коморбидностью ишемической болезни сердца, сахарного диабета 2 типа и субклинического гипотиреоза. Забайкальский медицинский вестник. 2016;1:15–21.

34. Дубинина И.И., Стариков А.С., Карапыш Т.В., Бутова В.М. Результаты клинических и инструменальных методов исследования дистальной нейропатии больных сахарным диабетом 2 типа с первичным гипотиреозом. Вестник новых медицинских технологий. 2011;18(4):96–9.

35. Касаткина С.Г., Панова Т.Н., Горбунова О.Е. Влияние лечения субклинического гипотиреоза на исходы ишемической болезни сердца у больных сахарным диабетом 2-го типа. Современные проблемы науки и образования. 2017;2:1.

36. Svare A., Nilsen T.I., Bjøro T. Serum TSH related to measures of body mass: longitudinal data from the HUNT Study, Norway. Clin Endocrinol (Oxf). 2011;74:769–77. Doi: 10.1111/j.1365-2265.2011.04009.x.

37. Зaхaрoвa C.М., Caвeльeвa Л.В., Фaдеевa М.И.Oжирeниe и гипoтиреоз. Oжирeниe и мeтaбoлизм. 2013;2:54–8.

38. Pearce E.N. Thyroid hormone and obesity. Curr Opin Endocrinol Diabetes Obes 2012;19(5):408–13. Doi: 10.1097/med.0b013e328355cd6c.

39. Хохлачева Н.А., Николаева А.В., Ашихмина В.В.,Жарина М.В. Гипотиреоз как фактор риска в развитии желчнокаменной болезни.Гастроэнтерология Санкт-Петербурга. 2017;1:112–12а.

40. Benhadi N., Wiersinga W.M., Reitsma J.B., et al. Higher maternal TSH levels in pregnancy are associated with increased risk for miscarriage, fetal or neonatal death. Eur J Endocrinol. 2009;160(6):965–91. Doi: 10.1530/EJE-08-0953.

41. Negro R., Schwartz A., Gismondi R., et al. Increased pregnancy loss rate in thyroid antibody negative women with TSH levels between 2.5 and 5.0 in the first trimester of pregnancy. J Clin Endocrinol Metab. 2010;95:44–8. Doi: 10.1210/jc.2010-0340.

42. Zhang Y., Wang H., Pan X., et al Patients with subclinical hypothyroidism before 20 weeks of pregnancy have a higher risk of miscarriage: A systematic review and meta-analysis. PLoS One. 2017;12(4):e0175708. Doi: 10.1371/journal.pone.0175708.

43. Олина А.А. Гипотиреоз и неразвивающаяся беременность. Журнал акушерства и женских болезней. 2018;67(3):49–54.

44. Lee Y.J., Kim C.H., Kwack J.Y., et al. Subclinical hypothyroidism diagnosed by thyrotropin-releasing hormone stimulation test in infertile women with basal thyroid-stimulating hormone levels of 2.5 to 5.0 mIU/L. Obstet Gynecol Sci. 2014;57(6):507‒12. Doi: 10.5468/ogs.2014.57.6.507.

45. Серов В.Н., Прилепская В.Н., Овсянникова Т.В. Гинекологическая эндокринология. М.: 2017.

46. Величко Д.Н., Аббакумова Т.Е., Струнина Ю.З. и др. Субклинический гипотиреоз – фактор мужского бесплодия. Амурский медицинский журнал. 2017;1(17):59–60.

47. Крицкий Т.И., Пасечко Н.В. Взаимосвязь гипотиреоза и андрогенного дефицита у мужчин в разные периоды зрелого возраста. Международный эндокринологический журнал. 2018;14(1):35–9.

48. Алексеев И.Б., Иомдина Е.Н., Аливердиева М.А.и др. Заболевания щитовидной железы и первичная открытоугольная глаукома: есть ли связь? Национальный журнал глаукома. 2017;16(2):63–8.

49. Павловский М.И., Дрожжина Г.И. Распространенность синдрома «сухого глаза» и его проявления у пациентов с первичным гипотиреозом. Офматология Восточная Европа. 2017;7(3):299–307.

50. Бирюкова Е.В., Шинкин М.В. Гипотиреоз: клиника, диагностика, подходы к терапии. Терапия. 2017;7:110–15.

51. Roberts C.G., Ladenson P.W. Hypothyroidism. Lancet. 2004;363:793–803.

52. Чепис М.В., Бояринцев Д.И., Ральченко Е.С., Болдырева Ю.В. Тромбоцитарный и коагуляционный гемостаз при патологии щитовидной железы. Университетская медицина Урала. 2018;1(12):95–7.

53. Теплова Л.В., Еремеева А.В., Байкова О.А., Суворова Н.А. Ревматические проявления гипотиреоза. Современная ревматология. 2017;11(2):47–53.

54. Bourji K., Gatto M., Cozzi F., et al. Rheumatic and autoimmune thyroid disorders: a causal or casual relationship? Autoimmun Rev. 2015;14(1):57–63. Doi: 10.1016/j.autrev.2014.10.00752.

55. Hezarkhani S., Sedighi S., Aghaei M., et al. Rheumatologic manifestations in Iranian patients with autoimmune thyroid diseases. J Clin Diagn Res. 2014;8(10):MC06-8. Doi: 10.7860/JCDR/2014/7974.4981.

56. Dessein P.H., Joffe B.I., Stanwix A.E. Subclinical hypothyroidism is associated with insulin resistance in rheumatoid arthritis. Thyroid. 2004;14(6):443–46. Doi: 10.1089/105072504323150750.

57. Raterman H.G., van Eijk I.C., Voskuyl A.E., et al. The metabolic syndrome is amplified in hypothyroid rheumatoid arthritis patients: a cross-sectional study. Ann Rheum Dis. 2010;69(1):39–42. Doi: 10.1136/ard.2008.100776.

58. Grassi W., De Angelis R., Lapadula G., et al. Clinical diagnosis found in patients with Raynaud’s phenomenon: a multicentre study. Rheumatol Int. 1998;18(1):17–20.

59. Муравьева Г.В., Девликамова Ф.И. Нервно-мышечные осложнения при заболеваниях щитовидной железы. Практическая медицина, 2013;(1):38–41.

60. Giordano N., Santacroce C., Mattii G., et al. Hyperuricemia and gout in thyroid endocrine disorders. Clin Exp Rheumatol. 2001;19(6):661–65.

Об авторах / Для корреспонденции

Автор для связи: И.А. Цанава, к.м.н. ассистент кафедры эндокринологии, Самарский государственный медицинский университет, Самара, Россия; e-mail: ira.tsanava@gmail.com
Адрес: 443031, Россия, Самара, 8-я просека, массив «Сокольи горы», 15

ORCID:
А.Ф. Вербовой https://orcid.org/0000-0001-6123-5610 
И.А. Цанава https://orcid.org/0000-0002-2891-3050 

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.