ISSN 2073–4034
eISSN 2414–9128

Влияние системной менопаузальной гормональной терапии на симптомы недержания мочи у женщин в постменопаузе

Маковская Д.С., Аполихина И.А., Горбунова Е.А., Юренева С.В.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В.И. Кулакова» Минздрава России, Москва, Россия
Недержание мочи (НМ) является одним из распространенных симптомов у женщин в постменопаузе. В основе развития данного нарушения, как и других признаков генитоуринарного менопаузального синдрома (ГУМС), лежит дефицит эстрогенов, что делает патогенетически обоснованным проведение менопаузальной гормональной терапии (МГТ).
В обзор включены данные зарубежных и отечественных публикаций, найденных в PubMed по данной теме за период с 2016 по 2022 гг. Проведен систематический анализ данных, имеющихся в современной литературе, о влиянии системной МГТ на симптомы НМ у женщин в постменопаузе для совершенствования подходов и оптимизации тактики ведения пациенток.
Заключение: Парадоксальным образом системная МГТ вызывает ухудшение или развитие НМ, что может быть связано с влиянием системных эстрогенов на метаболизм коллагена в периуретральных тканях. Дальнейшее изучение эффекта эстрадиол-содержащей терапии на мочеполовой тракт женщин в постменопаузе представляется актуальным для совершенствования подходов и оптимизации тактики ведения пациенток.

Вклад авторов: Маковская Д.С. – концепция и дизайн статьи, сбор публикаций, обработка и анализ материала по теме, написание текста рукописи; Аполихина И.А., Горбунова Е.А., Юренева С.В. – редактирование.
Конфликт интересов: Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Финансирование: Исследование проведено без спонсорской поддержки.
Для цитирования: Маковская Д.С., Аполихина И.А., Горбунова Е.А., Юренева С.В. Влияние системной менопаузальной гормональной терапии на симптомы недержания мочи у женщин в постменопаузе.
Акушерство и гинекология. 2023; 6: 44-50
https://dx.doi.org/10.18565/aig.2023.41

Ключевые слова

генитоуринарный менопаузальный синдром
урогенитальные расстройства
вульвовагинальная атрофия
недержание мочи
постменопауза
менопаузальная гормональная терапия
эстрадиол-содержащая терапия
системная менопаузальная гормональная терапия
эстрадиол
эстрогены
менопауза

Урогенитальные расстройства у женщин в постменопаузе: определение, эпидемиология и медико-социальная значимость проблемы

Урогенитальные расстройства (УГР) являются одним из наиболее частых проявлений климактерического периода [1–3]. Для описания УГР в постменопаузе в 2014 г. был предложен термин «генитоуринарный менопаузальный синдром» (ГУМС) [4, 5], который заменил ранее использовавшиеся термины (вульвовагинальная атрофия (ВВА), атрофический вагинит и др.). Согласно современным представлениям, ГУМС необходимо рассматривать как комплекс вульвовагинальных и мочевых симптомов, развитие которых обусловлено атрофическими процессами в эстрогензависимых тканях и структурах нижней трети мочеполового тракта вследствие снижения уровня эстрогенов после наступления менопаузы [6]. Несмотря на интенсивные исследования, до сих пор остаются спорными многие аспекты этиопатогенеза ГУМС, что существенно затрудняет разработку подходов к терапии данного состояния [7–10]. Учитывая широкое применение в настоящее время системной менопаузальной гормональной терапии (МГТ) и высокую распространенность ГУМС у женщин в постменопаузе, крайне важной представляется всесторонняя оценка эффекта различных схем МГТ на выраженность симптомов УГР.

В проведенных исследованиях получены разнородные данные относительно распространенности ГУМС, что во многом обусловлено особенностями дизайна исследований и различиями подходов к диагностике данного состояния. Однако не вызывает сомнений факт высокой частоты встречаемости ГУМС. Например, по данным крупного исследования, проведенного в Испании, признаки ГУМС имеются у 70% женщин в постменопаузе [11]. В целом считается, что у женщин с продолжительностью постменопаузы более 5 лет симптомы ГУМС выявляются более чем в 60% случаев [6].

Клинически ГУМС проявляется тремя основными группами нарушений [10, 12]:

  • мочевые (ноктурия, стрессовое и смешанное недержание мочи (НМ), признаки гиперактивного мочевого пузыря, цисталгия и рецидивирующие циститы и др.);
  • генитальные (сухость, раздражение и жжение во влагалище и вульве, рецидивирующие выделения из влагалища и др.);
  • сексуальные (диспареуния, снижение либидо и др.).

Расстройства мочеиспускания, прежде всего различные типы НМ, являются одним из наиболее частых признаков ГУМС. НМ – любое непроизвольное выделение мочи из наружного отверстия уретры. Согласно классификации Международного общества по удержанию мочи (International Continence Society, ICS), выделяют следующие типы НМ: стрессовое (возникает при внезапном повышении внутрибрюшного давления и недостаточности сфинктерного аппарата уретры); ургентное (непроизвольное выделение мочи при внезапном позыве к мочеиспусканию вследствие непроизвольных сокращений детрузора); смешанное (сочетание признаков стрессового и ургентного вариантов); ночное; ситуационное НМ и парадоксальная ишурия [13].

Согласно данным эпидемиологических исследований, НМ у женщин старше 60 лет встречается с частотой 38–55%; при этом считается, что истинная частота НМ является недооцененной, так как далеко не все женщины обращаются с данным нарушением за медицинской помощью. По данным Moral E. et al., хотя частота встречаемости НМ в структуре ГУМС ниже, чем сексуальных нарушений, они также выявляются с достаточно высокой частотой (до трети женщин в постменопаузе). Возраст и наступление менопаузы являются важнейшими хорошо изученными факторами риска развития НМ у женщин, что подчеркивает патогенетическую значимость связанных с постменопаузой гормональных изменений с развитием нарушений мочеиспускания. Следует также отметить тесную связь НМ в рамках ГУМС с различными вариантами пролапса тазовых органов [11].

Патогенез недержания мочи у женщин в постменопаузе. Роль эстрогенов в развитии урогенитальных расстройств

В настоящее время развитие НМ в рамках ГУМС связывают прежде всего с дефицитом эстрогенов [4, 5, 8]. Нижние мочевыводящие пути у женщин имеют общее эмбриональное происхождение с репродуктивной системой из промежуточной мезодермы, что обусловливает высокую чувствительность мочевыводящих путей к действию половых стероидных гормонов. Известно, что влагалище, вульва, уретра, мочевой пузырь, структуры тазового дна развиваются из урогенитального синуса [14]. Это обусловливает сходные морфофункциональные особенности эпителия уретры и влагалища (в частности, чувствительность к эстрогенам и другим половым гормонам и способность синтезировать гликоген) [8]. Показано, что рецепторы эстрогенов (ERs), прогестерона и андрогенов экспрессируются у женщин в эпителии уретры, мочевого пузыря, влагалища, а также в крестцово-маточных связках и пубоцервикальной фасции [15, 16].

Ввиду общности эмбрионального происхождения и рецепторного профиля (наличие рецепторов стероидных гормонов) представляется закономерным совместное возникновение при ГУМС изменений со стороны наружных половых органов, промежности, влагалища, уретры и мочевого пузыря [7]. В то же время определенные особенности экспрессии рецепторов стероидных гормонов в уротелии и эпителии генитального тракта могут определять различную чувствительность мочевых и генитальных проявлений ГУМС к системной МГТ, которая может назначаться как с целью коррекции собственно ГУМС, так и по другим показаниям.

Выделяют несколько механизмов эстроген-опосредованной регуляции функций нижних отделов мочевыводящей системы [12]: 1) участие эстрогенов в модуляции нейрогенной иннервации функции тазовых органов; 2) регуляция эстрогенами сократительной функции детрузора (амплитуды и частоты спонтанных сокращений детрузора), в том числе за счет модуляции активности мускариновых рецепторов; 3) влияние эстрогенов на функциональное состояние уретры (увеличение под действием эстрогенов уретрального давления) и кровоток в периуретральных сосудах, которые вносят значимый вклад в давление закрытия уретры; 4) влияние эстрогенов на метаболизм коллагена в периуретральных тканях. Большое многообразие механизмов эстроген-опосредованной регуляции мочеиспускания может обусловливать различия эффектов от локальной и системной МГТ.

Считается, что в основе патогенеза ГУМС лежат вызванные дефицитом эстрогенов атрофические и дистрофические изменения эпителия влагалища и мочевыводящих путей вследствие нарушения клеточной пролиферации. Данные изменения сопровождаются снижением синтеза коллагена, повышением уровня pH влагалища [3]. Другим важным фактором патогенеза ГУМС (прежде всего, мочевых симптомов) является нарушение синтеза коллагена в периуретральных тканях и связочном аппарате малого таза, следствием чего является опущение стенок влагалища, нарушение подвижности и положения мочеиспускательного канала. Данный фактор является значимым в развитии НМ при ГУМС [17]. Показано, что у женщин со стрессовым НМ наблюдается статистически значимое снижение экспрессии коллагена I и III типов [18].

Определенное значение в патогенезе ГУМС также имеет нарушение тонуса уретры и стенок влагалища, так как обеспечивающие его норадренергические нейроны экспрессируют ERs. Показано уменьшение количества α- и β-адренорецепторов в мочеиспускательном канале, шейке и дне мочевого пузыря. Кроме того, при ГУМС вторично развивается дисфункция холинергической иннервации, приводящая к развитию сократительной дисфункции сфинктера и детрузора мочевого пузыря [8].

По данным некоторых исследований, у женщин в постменопаузе наблюдается снижение экспрессии всех основных видов рецепторов эстрогенов – ERα, ERβ и ERγ [19]. По данным Alperin M. et al., у женщин в период постменопаузы наблюдается более выраженное снижение экспрессии ERβ, чем ERα, при этом на уровень экспрессии ERβ не оказывает заметного влияния проведение МГТ [20].

Менопаузальная гормональная терапия при недержании мочи в постменопаузе

До настоящего времени лечение НМ в рамках ГУМС у женщин в постменопаузе остается сложной задачей. С одной стороны, для лечения НМ предложено достаточно большое количество подходов (начиная от модификации образа жизни и заканчивая хирургическим лечением), для многих из которых получены доказательства эффективности в рамках проведенных рандомизированных исследований. С другой стороны, выбор терапевтических методов требует учета большого количества индивидуальных факторов (влияние симптомов на качество жизни, вероятность развития побочных эффектов и др.). Следует также отметить, что различные симптомы ГУМС (в частности, ВВА и НМ) могут быть выражены в разной степени и дифференцированно реагировать на различные варианты терапии, что может быть обусловлено особенностями экспрессии рецепторов к стероидным гормонам [3, 10, 21].

Еще одной проблемой при изучении терапевтических подходов к лечению ГУМС, включая НМ, является субъективность клинических проявлений, что делает актуальным использование стандартизированных объективных методов оценки (в частности, анализ уродинамических показателей, давления в уретре, экспрессии коллагена и др.) [22].

Согласно отечественным клиническим рекомендациям, «золотым стандартом» лечения ГУМС/ВВА является менопаузальная терапия эстрогенами (системная или локальная). Достаточно убедительно показана эффективность терапии эстрогенами в отношении коррекции ВВА, при этом более эффективной является локальная терапия эстрогенами в форме суппозиториев или крема [7]. В проведенных рандомизированных клинических исследованиях показана высокая эффективность локальных эстрогенов в отношении снижения выраженности таких проявлений ВВА, как зуд, жжение во влагалище, диспареуния, дизурия и кровянистые выделения, связанные с половым актом. Кроме субъективных проявлений, отмечается положительный эффект локальной терапии эстрогенами в отношении нормализации pH влагалища и индекса созревания эпителия влагалища [23]. В крупных рандомизированных исследованиях сравнивали эффективность терапии локальными эстрогенами (вагинальное кольцо с эстрадиолом в дозе 50 или 100 мкг/сут) и плацебо. Для обеих дозировок было выявлено статистически значимое преимущество по сравнению с плацебо в отношении уменьшения выраженности зуда и жжения во влагалище, диспареунии, а также индекса созревания эпителия влагалища [24]. Эффективность терапии локальными эстрогенами при ВВА была подтверждена в опубликованном в 2019 г. метаанализе 53 рандомизированных клинических исследований, в котором было показано, что все изученные формы локальных эстрогенов обладают статистически значимым эффектом в отношении как объективных, так и субъективных конечных точек [23]. До настоящего времени нет доказательств относительно различий клинической эффективности различных лекарственных форм препаратов эстрогенов для локального применения при ГУМС [6].

При наличии противопоказаний к гормональной терапии или ее недостаточной эффективности показано дополнительное применение влагалищных лубрикантов различного состава [7]. Однако следует отметить, что в ряде исследований было показано преимущество локальных эстрогенов над лубрикантами [23].

Более сложным представляется определение тактики лечения пациенток с НМ в рамках ГУМС. При легкой степени выраженности стрессового НМ эффективными могут быть тренировки мышц тазового дна (упражнения А. Кегеля), а также тренировки в режиме биологически обратной связи. В более тяжелых случаях необходимо рассмотреть вопрос о хирургическом лечении (парауретральное введение объемообразующих средств, слинговые уретропексии и др.). При признаках гиперактивного мочевого пузыря показаны проведение фармакотерапии с использованием антихолинергических препаратов и/или агонистов бета-3-адренорецепторов, рассмотрение вопроса о проведении нейромодуляции (поверхностная и трансректальная электростимуляция, сакральная нейромодуляция и др.), ботулинотерапии [7, 25].

Согласно рекомендациям Европейского общества по менопаузе и андропаузе (EMAS), выделяют следующие основные направления лечения НМ у женщин в постменопаузе [3].

1. Консервативная терапия.

1.1. Модификация образа жизни и поведенческая терапия.

1.2. Тренировка мышц тазового дна (в частности, упражнения А. Кегеля).

1.3. Фармакотерапия: локальные эстрогены и селективные модуляторы эстрогеновых рецепторов, негормональные препараты (антихолинергические препараты, агонисты β-адренорецепторов), комбинированная терапия.

1.4. Лазерный фототермолиз.

2. Хирургическое лечение.

Локальные эстрогены в течение длительного времени используются для лечения НМ у женщин с ГУМС как в виде монотерапии, так и в комбинации с другими препаратами. В то же время необходимо отметить, что влияние локальных эстрогенов на мочевые симптомы ГУМС изучены в меньшей степени по сравнению с их эффектом в отношении ВВА. В некоторых работах показано, что применение локальных эстрогенов (эстриола (Е3)) уменьшает выраженность НМ, а также способствует коррекции симптомов гиперактивного мочевого пузыря [3, 15, 23]. По данным Lethaby A. et al., назначение локальных эстрогенов снижает выраженность НМ у женщин в постменопаузе в 68% случаев, а также приводит к статистически значимому улучшению ряда уродинамических показателей [26]. В исследовании, проведенном Capobianco G. et al., показана высокая эффективность комбинации локальной терапии Е3 с тренировкой мышц тазового дна в отношении как симптомов НМ, так и объективных показателей (максимальное давление закрытия уретры, максимальное уретральное давление и др.) [15]. Согласно опубликованному в 2012 г. кохрейновскому обзору, существуют доказательства эффективности терапии локальными эстрогенами в отношении НМ у женщин в постменопаузе, однако отсутствуют данные о долгосрочной эффективности такой терапии. В анализируемых исследованиях длительность лечения локальными эстрогенами варьировала от 6 недель до 6 месяцев. Кроме того, авторы отмечают гетерогенность исследований в данной области [27]. Согласно Nemirovsky A. et al., локальные эстрогены (Е3) эффективны в отношении стрессового и ургентного НМ, а также снижения риска инфекции мочевых путей [28]. Необходимо отметить, что в одном из недавно опубликованных крупных метаанализов не было выявлено положительного эффекта от терапии НМ эстрогенами у женщин в постменопаузе [29]; однако эти результаты могут быть обусловлены анализом сочетанного использования локальной и системной МГТ. В данном метаанализе использовались локальные (вагинально), системные эстрогены (пероральные, подкожные и трансдермальные формы), а также селективный модулятор эстрогеновых рецепторов ралоксифен. В настоящее время недостаточно высококачественных исследований для оценки эффективности локальных эстрогенов при стрессовом НМ у женщин в постменопаузе [3]. Обоснованием для применения локальных эстрогенов для лечения НМ у женщин в постменопаузе является наличие эстрогеновых рецепторов в мочевыводящей системе (уретре и мочевом пузыре), а также увеличение риска развития НМ в постменопаузе на фоне снижения уровня циркулирующих эстрогенов [27]. Считается, что локальные эстрогены могут снижать частоту и амплитуду сокращений детрузора и повышать порог чувствительности мочевого пузыря, в частности, посредством модуляции активности потенциал-зависимых калиевых каналов [15]. Локальные эстрогены влияют на вегетативную и сенсорную иннервацию влагалища, снижают инфильтрацию воспалительных клеток и предотвращают мышечную атрофию, тем самым уменьшая выраженность повреждения уротелия [3]. Тем не менее точные механизмы эффекта локальных эстрогенов при НМ остаются недостаточно изученными.

Одним из спорных и нерешенных вопросов терапии стрессового НМ при ГУМС является применение системной МГТ [3]. Данный вопрос представляется крайне актуальным, так как системное назначение эстрогенов при ГУМС рассматривается, в частности, при наличии вазомоторных симптомов и других системных проявлений [8, 16]. Кроме того, системная МГТ, рекомендуемая по другим показаниям, неизбежно оказывает влияние на органы мочеполовой системы. Учитывая крайне высокую частоту НМ в постменопаузе, вопрос влияния системной МГТ на различные УГР является важнейшим аспектом при выборе схемы лечения у данной группы пациенток.

В отличие от локальной терапии, системная МГТ сопровождается парадоксальным ухудшением или повышением риска развития НМ у женщин в постменопаузе [3]. Эти данные были получены в основном в крупных исследованиях, посвященных изучению эффективности системной МГТ для профилактики сердечно-сосудистых заболеваний и остеопороза, в которых НМ анализировали в качестве одной из вторичных точек.

В крупном рандомизированном клиническом исследовании Women’s Health Initiative (WHI) было показано, что использование системной МГТ у женщин в постменопаузе в 2 раза увеличивает частоту развития стрессового НМ в течение года наблюдения. Кроме того, в исследованиях WHI и Heart and Estrogen/progestin Replacement Study (HERS) было показано, что системная МГТ с использованием стандартных доз эстрогена и прогестина значительно ухудшает течение как стрессового, так и ургентного НМ, что сопровождается значительным негативным влиянием на качество жизни женщин [30]. В исследовании HERS использовали оральный конъюгированный эстроген 0,625 мг/сутки в сочетании с медроксипрогестерона ацетатом 2,5 мг/сут, а в исследовании WHI использовали или комбинацию отмеченных выше препаратов, или проводилась монотерапия конъюгированным эстрогеном 0,625 мг/сут.

В крупном исследовании с включением 1208 женщин изучили эффективность МГТ (оральный конъюгированный эстроген 0,625 мг/сут в сочетании с медроксипрогестерона ацетатом 2,5 мг/сут) в отношении профилактики сердечно-сосудистых осложнений у пациенток с установленными сердечно-сосудистыми заболеваниями. За 4,2 года наблюдения признаки еженедельного НМ были зарегистрированы в 64% случаях при проведении МГТ и в 49% случаев – в группе плацебо. Более высокий риск НМ определялся в основной группе, уже начиная с 4-го месяца терапии, и сохранялся на протяжении всего исследования. В целом проведение МГТ в 1,5 раза увеличивало риск развития стрессового НМ и в 1,7 раза – ургентного НМ [31].

По данным Todhunter-Brown A. et al., системная МГТ статистически значимо увеличивает риск НМ у женщин в постменопаузе (относительный риск – 1,32) [27].

В 2019 г. были опубликованы результаты крупного (n=15 002) исследования по оценке влияния различных режимов МГТ на риск развития или выраженность НМ. Было показано, что применение различных режимов МГТ (только эстрадиол (Е2), эстрадиол+прогестин) увеличивает риск развития НМ de novo и ухудшает выраженность симптомов при предшествующем НМ. Применение Е2 с нор­этистерона ацетатом оказывало более выраженный негативный эффект по сравнению с комбинацией Е2 + медроксипрогестерона ацетат. Также отмечено повышение риска развития НМ при применении тиболона и внутриматочной системы, содержащей левоноргестрел, а также локального эстрогена, представленного Е2. В целом результаты этого исследования показывают, что двух- или трехкратное увеличение риска развития НМ наблюдается при применении всех вариантов МГТ, системной и локальной; при этом наибольшее увеличение риска было выявлено у пациенток в возрасте более 55 лет. Следует отметить, что особенности дизайна исследования и отсутствие группы плацебо не позволяют сделать однозначные выводы о причинно-следственной связи между МГТ и развитием НМ [22].

До настоящего времени нет убедительных данных о механизмах развития НМ при проведении системной МГТ у женщин. В литературе представлены некоторые патофизиологические гипотезы, которые могут объяснить данную связь с учетом результатов экспериментальных и клинических исследований. Наиболее распространенная концепция связана с влиянием циркулирующего эстрона (Е1), который присутствует в огромных количествах во время пероральной МГТ и действует как агонист рецептора эстрогена, а также как частичный антагонист Е2 у людей in vivo [32]. Также эстрогены снижают общую концентрацию коллагена в тканях, тормозят образование поперечных связей между молекулами коллагена и способствуют деградации коллагеновых волокон. По мнению Rahkola-Soisalo P. et al., Е2 увеличивает экспрессию матриксной металлопротеиназы 2, что лежит в основе деградации коллагена типа I, который впоследствии заменяется более слабыми, незрелыми коллагеновыми волокнами [22]. Следует также отметить, что у женщин со стрессовым НМ изменяется чувствительность рецепторов эстрогенов в тканях мочеполового тракта. При этом показано, что при наличии стрессового НМ отсутствует выявляемая в норме корреляционная связь между концентрацией эстрадиола и конечного пропептида проколлагена 1-го типа, который является биохимическим маркером метаболизма коллагена [32]. Другая близкая концепция основана на данных об увеличении периуретральной васкуляризации при терапии эстрогенами, что может приводить к изменению соотношения рыхлой и плотной соединительной ткани и ухудшению опорной функции [31].

Заключение

НМ является одним из распространенных симптомов у женщин в постменопаузе. В основе развития данного нарушения, как и других признаков ГУМС, лежит дефицит эстрогенов, что делает патогенетически обоснованным проведение МГТ. Локальные эстрогены (Е3) высокоэффективны в отношении коррекции ВВА и гиперактивного мочевого пузыря; в отношении НМ доказательства относительно их эффективности менее убедительны. Парадоксальным образом системная МГТ вызывает ухудшение или развитие НМ, что может быть связано с влиянием системных эстрогенов на метаболизм коллагена в периуретральных тканях. Дальнейшее изучение эффекта эстрадиол-содержащей терапии на мочеполовой тракт женщин в постменопаузе представляется актуальным для совершенствования подходов и оптимизации тактики ведения пациенток.

Список литературы

  1. Балан В.Е., Ковалева Л.А. Урогенитальный синдром в климактерии. Возможности терапии. Акушерство и гинекология. 2015; 5: 104-8. 
  2. Aoki Y., Brown H.W., Brubaker L., Cornu J.N., Daly J.O., Cartwright R. et al. Urinary incontinence in women. Nat. Rev. Dis. Primers. 2017; 3: 17042.https://dx.doi.org/10.1038/nrdp.2017.42
  3. Russo E., Caretto M., Giannini A., Bitzer J., Cano A., Ceausu I. et al. Management of urinary incontinence in postmenopausal women: An EMAS clinical guide. Maturitas. 2021; 143: 223-30. https://dx.doi.org/10.1016/j.maturitas.2020.09.005.
  4. Briggs P. Genitourinary syndrome of menopause. Post Reprod. Health. 2020; 26(2): 111-4. https://dx.doi.org/10.1177/2053369119884144.
  5. Phillips N.A., Bachmann G.A. The genitourinary syndrome of menopause. Menopause. 2021; 28(5): 579-88. https://dx.doi.org/10.1097/GME.0000000000001728.
  6. Marino J.M. Genitourinary syndrome of menopause. J. Midwifery Womens Health. 2021; 66(6): 729-39. https://dx.doi.org/10.1111/jmwh.13277.
  7. Ермакова Е.И., Балан В.Е., Тихомирова Е.В., Лазарева И.Н., Лапина А.В., Панина Е.М. Генитоуринарный менопаузальный синдром: диагностика и принципы лечения (краткие клинические рекомендации). Российский вестник акушера-гинеколога. 2017; 17(6): 8995. 
  8. Аполихина И.А., Горбунова Е.А. Лечение генитоуринарного синдрома в менопаузе: результаты опроса акушеров-гинекологов в России. Медицинский cовет. 2017; 13: 157-64. 
  9. Faubion S.S., Sood R., Kapoor E. Genitourinary syndrome of menopause: management strategies for the clinician. Mayo Clin. Proc. 2017; 92(12): 1842-9. https://dx.doi.org/10.1016/j.mayocp.2017.08.019.
  10. Angelou K., Grigoriadis T., Diakosavvas M., Zacharakis D., Athanasiou S. The genitourinary syndrome of menopause: an overview of the recent data. Cureus. 2020; 12(4): e7586. https://dx.doi.org/10.7759/cureus.7586.
  11. Moral E., Delgado J.L., Carmona F., Caballero B., Guillán C., González P.M. et al. Genitourinary syndrome of menopause. Prevalence and quality of life in Spanish postmenopausal women. The GENISSE study. Climacteric. 2018; 21(2): 167-73. https://dx.doi.org/10.1080/13697137.2017.1421921.
  12. Sarmento A.C.A., Costa A.P.F., Vieira-Baptista P., Giraldo P.C., Eleutério J. Jr, Gonçalves A.K. Genitourinary syndrome of menopause: epidemiology, physiopathology, clinical manifestation and diagnostic. Front. Reprod. Health. 2021; 3: 779398. https://dx.doi.org/10.3389/frph.2021.779398.
  13. Аполихина И.А., Саидова А.С. Стрессовое недержание мочи. Акушерство и гинекология. 2019; 3(приложение): 20-5. 
  14. Cunha G.R., Robboy S.J., Kurita T., Isaacson D., Shen J., Cao M. et al. Development of the human female reproductive tract. Differentiation. 2018; 103: 46-65. https://dx.doi.org/10.1016/j.diff.2018.09.001.
  15. Capobianco G., Madonia M., Morelli S., Dessole F., De Vita D., Cherchi P.L. et al. Management of female stress urinary incontinence: A care pathway and update. Maturitas. 2018; 109: 32-8. https://dx.doi.org/10.1016/j.maturitas.2017.12.008.
  16. The NAMS 2020 GSM Position Statement Editorial Panel. The 2020 genitourinary syndrome of menopause position statement of The North American Menopause Society. Menopause. 2020; 27(9): 976-92.https://dx.doi.org/10.1097/GME.0000000000001609.
  17. Неймарк А.И., Раздорская М.В., Гаджиева З.К. Эстрогенодефицит и недержание мочи у женщин в климактерии. Урология. 2016, 5: 130-7. 
  18. Post W.M., Widomska J., Grens H., Coenen M.J.H., Martens F.M.J., Janssen D.A.W. et al. Molecular processes in stress urinary incontinence: a systematic review of human and animal studies. Int. J. Mol. Sci. 2022; 23(6): 3401.https://dx.doi.org/10.3390/ijms23063401.
  19. Kuan K.K.W., Saunders P.T.K. Female reproductive systems: hormone dependence and receptor expression. Adv. Exp. Med. Biol. 2022; 1390: 21-39. https://dx.doi.org/10.1007/978-3-031-11836-4_2.
  20. Alperin M., Burnett L., Lukacz E., Brubaker L. The mysteries of menopause and urogynecologic health: clinical and scientific gaps. Menopause. 2019; 26(1): 103-11. https://dx.doi.org/10.1097/GME.0000000000001209.
  21. Kagan R., Kellogg-Spadt S., Parish S.J. Practical treatment considerations in the management of genitourinary syndrome of menopause. Drugs Aging. 2019; 36(10): 897-908. https://dx.doi.org/10.1007/s40266-019-00700-w.
  22. Rahkola-Soisalo P., Savolainen-Peltonen H., Gissler M., Hoti F., Vattulainen P., Ylikorkala O. et al. Increased risk for stress urinary incontinence in women with postmenopausal hormone therapy. Int. Urogynecol. J. 2019; 30(2): 251-6. https://dx.doi.org/10.1007/s00192-018-3682-7.
  23. Biehl C., Plotsker O., Mirkin S. A systematic review of the efficacy and safety of vaginal estrogen products for the treatment of genitourinary syndrome of menopause. Menopause. 2019; 26(4): 431-53. https://dx.doi.org/10.1097/GME.0000000000001221.
  24. Iliodromiti S., Wang W., Lumsden M.A., Hunter M.S., Bell R., Mishra G. et al. Variation in menopausal vasomotor symptoms outcomes in clinical trials: a systematic review. BJOG. 2020; 127(3): 320-33.https://dx.doi.org/10.1111/1471-0528.15990.
  25. Аполихина И.А., Беженарь В.Д., Попов А.А., Балан В.Е., Петрова В.Д., Коршунов М.Ю., Назарова Н.М., Краснопольская И.В., Ермакова Е.И., Саидова А.С. Резолюция по итогам Совещания экспертов по лечению гиперактивного мочевого пузыря. Акушерство и гинекология. 2019; 3(приложение): 30-1. 
  26. Lethaby A., Ayeleke R.O., Roberts H. Local oestrogen for vaginal atrophy in postmenopausal women. Cochrane Database Syst. Rev. 2016; 2016(8): CD001500. https://dx.doi.org/10.1002/14651858.CD001500.
  27. Todhunter-Brown A., Hazelton C., Campbell P., Elders A., Hagen S., McClurg D. Conservative interventions for treating urinary incontinence in women: an overview of cochrane systematic reviews. Cochrane Database Syst. Rev. 2022; 9(9): CD012337. https://dx.doi.org/10.1002/14651858.CD012337.
  28. Nemirovsky A., Villela NA., Yuan J.C., Patil R., Malik R.D. Vaginal hormone therapy for conditions of the lower urinary tract. Curr. Urol. Rep. 2023; 24(2): 41-50. https://dx.doi.org/10.1007/s11934-022-01132-7.
  29. Balk E.M., Rofeberg V.N., Adam G.P., Kimmel H.J., Trikalinos T.A., Jeppson P.C. Pharmacologic and nonpharmacologic treatments for urinary incontinence in women: a systematic review and network meta-analysis of clinical outcomes. Ann. Intern. Med. 2019; 170(7): 465-79. https://dx.doi.org/10.7326/M18-3227.
  30. Zhang G.Q., Chen J.L., Luo Y., Mathur M.B., Anagnostis P., Nurmatov U. et al. Menopausal hormone therapy and women’s health: an umbrella review. PLoS Med. 2021; 18(8): e1003731. https://dx.doi.org/10.1371/journal.pmed.1003731.
  31. Steinauer J.E., Waetjen L.E., Vittinghoff E., Subak L.L., Hulley S.B., Grady D. et al. Postmenopausal hormone therapy: does it cause incontinence? Obstet. Gynecol. 2005; 106(5, Pt 1): 940-5. https://dx.doi.org/10.1097/01.AOG.0000180394.08406.15.
  32. Edwall L., Carlström K., Jonasson A.F. Different estrogen sensitivity of urogenital tissue from women with and without stress urinary incontinence. Neurourol. Urodyn. 2009; 28(6): 516-20. https://dx.doi.org/10.1002/nau.20710.

Поступила 10.02.2023

Принята в печать 30.05.2023

Об авторах / Для корреспонденции

Маковская Диана Сергеевна, врач акушер-гинеколог, младший научный сотрудник отделения Эстетической гинекологии и реабилитации, НМИЦ АГП им. В.И. Кулакова Минздрава России, +7(905)717-54-91, md.makovskaya@gmail.com, https://orcid.org/0000-0003-0159-8641, 117997, Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Аполихина Инна Анатольевна, д.м.н., профессор, заведующая отделением Эстетической гинекологии и реабилитации, НМИЦ АГП им. В.И. Кулакова Минздрава России; профессор кафедры акушерства, гинекологии, перинатологии и репродуктологии, Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Минздрава России (Сеченовский Университет), +7(495)735-10-55, apolikhina@inbox.ru, https://orcid.org/0000-0002-4581-6295, 117997, Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Горбунова Елена Алексеевна, врач акушер-гинеколог высшей категории, н.с. отделения Эстетической гинекологии и реабилитации, НМИЦ АГП им. В.И. Кулакова Минздрава России, +7(495)531-44-44, el_gorbunova@oparina4.ru, https://orcid.org/0000-0002-4723-4299, 117997, Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.
Юренева Светлана Владимировна, д.м.н., профессор кафедры акушерства и гинекологии департамента профессионального образования, заместитель директора института онкогинекологии и маммологии, НМИЦ АГП им. В.И. Кулакова Минздрава России, +7(916)179-74-00, syureneva@gmail.com,
https://orcid.org/0000-0003-2864-066X, 117997, Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4.

Также по теме

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.