ISSN 2073–4034
eISSN 2414–9128

Комплексная оценка эффективности курсового применения гидролизата плаценты человека с целью коррекции возраст-ассоциированных изменений кожи лица

Кузнецова Е.К., Мезенцева Е.А., Кудревич Ю.В., Долгушин И.И., Зиганшин О.Р., Заяц Т.А., Никушкина К.В.

1) Оренбургский государственный медицинский университет, Оренбург, Россия; 2) Южно-Уральский государственный медицинский университет, Челябинск, Россия; 3) Челябинское областное патологоанатомическое бюро, Челябинск, Россия
Обоснование. Возрастные изменения кожи лица являются не только эстетической, но и социальной проблемой, особенно для женщин. К ключевым маркерам старения кожи относятся уменьшение регенеративного потенциала, нарушение барьерной функции, потеря эластичности. С возрастом снижается пролиферативная и метаболическая активность фибробластов дермы, происходит структурное и композиционное ремоделирование белков кожного внеклеточного матрикса, в первую очередь коллагена. Пептидные препараты на основе гидролизата плаценты человека (ГПЧ) на сегодняшний день используются с терапевтической целью в различных отраслях медицины.
Цель исследования: комплексная (клинико-инструментальная, иммунологическая, микробиологическая, иммуногистохимическая) оценка эффективности применения препарата ГПЧ для коррекции возраст-ассоциированных модификаций кожи лица.
Методы. В исследование вошли 25 женщин от 39 до 59 лет с признаками возрастных изменений кожи лица. Всем женщинам проведен курс из пяти фармакопунктурных внутримышечных инъекций препарата Лаеннек в проекцию биологически активных точек лица в количестве 2 мл на одну процедуру 1 раз в 5 дней.
Результаты. После курса из пяти внутримышечных инъекций препарата ГПЧ в биологически активные точки лица отмечено достоверное уменьшение глубины морщин параорбитальной и периоральной зон, степени деформации овала лица, повышение увлажненности и бактерицидной активности кожи. В периферической крови наблюдался значимый рост числа регуляторных Т-лимфоцитов и моноцитов с одновременным увеличением активности и интенсивности фагоцитоза последних; снижалась концентрация провоспалительных ИЛ-6 и -8 с параллельным повышением уровня ИЛ-4. При иммуногистохимическом анализе кожи в дерме наиболее значимо увеличивалась объемная плотность коллагена-I и -III, ламинина, FGF-2, TGF-β, VEGF, ИЛ-1α, -6, -20 с одновременным снижением PDGF и ИЛ-8, в эпидермисе наблюдалось повышение содержания TGF-β, EGF и уменьшение IGF.
Выводы. Таким образом, препарат ГПЧ активирует дермальные фибробласты, поддерживает обновление и трофику клеток эпидермиса, способствует восстановлению биомеханических и бактерицидных свойств стареющей кожи.

Ключевые слова

старение кожи
гидролизат плаценты
факторы роста
цитокины
коллаген

Введение

Изменения в коже, особенно лица, связанные со старением, обнаруживаются невооруженным глазом и доставляют людям, в первую очередь женщинам, эстетический и социальный дискомфорт: появляются морщины, кожа становится тонкой, сухой, дряблой, неравномерно пигментированной [1, 2]. С морфологической точки зрения в основе хроностарения кожи лежат процессы атрофии, сопровождающиеся истончением эпидермиса, дезорганизацией внеклеточного матрикса дермы, нарушением структуры, метаболизма, пролиферативного потенциала дермальных фибробластов (ДФ) [1, 2], их синтетической и секреторной активности, функциональной специализации, значительным снижением паракринных и прямых взаимодействий с эпидермальными стволовыми клетками и кератиноцитами [3, 4].

На сегодняшний день существует ряд теорий, объясняющих клеточно-молекулярные механизмы старения вообще и кожи в частности [5]. В 2000 г. группой ученых Италии под руководством C. Franceschi предложена теория «inflammaging», объединившая в названии слова «воспаление» (inflammation) и «старение» (aging) [6], согласно которой, в основе старения лежит хроническое системное стерильное низкоинтенсивное воспаление [6–8]. В inflammaging вовлечены такие механизмы, как клеточное старение, дисфункция митохондрий, нарушения аутофагии, активация инфламмасом, дисрегуляция убиквитин-протеасомной системы, активация путей ответа на повреждение ДНК, изменения состава микробиоты макроорганизма [7]. С возрастом даже у здоровых людей старших возрастных групп повышается сывороточная концентрация провоспалительных цитокинов (ЦК) интерлейкина-6 (ИЛ-6), -1β, фактора некроза опухоли-α (ФНО-α), ИЛ-12, -18 [8]. Inflammaging кожи способствует накопление стареющих ДФ, секретирующих множество медиаторов воспаления, включая ИЛ-8, -6, ФНО-α и CCL2 [9]. При старении в коже снижается число клеток Лангерганса, их миграционная и функциональная активность, что приводит к нарушениям в развитии Т-клеточного иммунного ответа [9].

Нативное происхождение плацентарных препаратов и многокомпонентность их состава, обусловливающие разносторонние клинические эффекты, позволили использовать их в терапии, гинекологии, восстановительной, эстетической и anti-age-медицине [10–15]. Препарат Лаеннек (Japan Bio Products Industry Co., Ltd., Япония) представляет собой гидролизата плаценты человека (ГПЧ), полученный по оригинальной технологии, который производится по GMP-стандарту с использованием многоступенчатого молекулярного фракционирования, что делает возможным внутримышечное, в т.ч. фармакопунктурное и внутривенное, введение препарата [14–16]. В России Лаеннек зарегистрирован в качестве лекарственного препарата для медицинского применения (регистрационный номер – П013851/01, коды по АТХ – A05BA, гепатопротекторное средство, и L03 – иммуномодулирующее средство) [14]. Лаеннек содержит порядка 36 факторов роста клеток, включая IGF-1 (Insulin-like growth factor 1), TGF-β1 (Transforming growth factor beta-1), HGF (Hepatocyte growth factor), EGF (Epidermal growth factor), M-CSF (Macrophage colony-stimulating factor), VEGF (Vascular endothelial growth factor), PDGF (Platelet-derived growth factor)и др., ЦК ИЛ-8, -1α, -1β, -12, ФНО-α и др., витамины В12, В1, В5, В6, С, К, Е, D, ретинол; макро- (N, Р, С, S, Na, Mg, Са, К) и (Zn, Co, Br, Se и др.)-микроэлементы [16, 17].

В составе препарата идентифицированы аминокислотные последовательности ряда пептидов протеома человека, отчасти объясняющие ранозаживляющий, иммуномодулирующий, гепатопротекторный и нейропротекторный эффекты препарата, в частности пептида коллагена Iα2, который через активацию рецепторов DDR регулирует адгезию, рост, миграцию и деление клеток, реконструкцию внеклеточного матрикса соединительной ткани и кожи [17].

Эффективность использования Лаеннека в решении эстетических проблем подтверждена клиническими исследованиями, проведенными на базе сети клиник RHANA с участием 130 пациентов обоего пола в возрасте 33–53 лет [18, 19]. После монотерапии Лаеннеком гидратация кожи возра-стала в среднем на 18,9% у пациентов, получавших Лаеннек в сочетании с профессиональным косметическим уходом и применением косметических средств на основе ГПЧ для ежедневного ухода за кожей на 25,6%. Эластичность и показатели жирности кожи, содержание меланина у пациентов обеих групп изменялись незначительно. Ультразвуковое исследование кожи показало существенное выравнивание рельефа. Улучшались параметры эхогенности кожи, свидетельствующие о стабилизации структур межклеточного матрикса и улучшении микроциркуляции. Эффект омоложения прямо коррелировал с уровнем IGF-1 в крови [18, 19].

В аппаратно-инструментальных исследованиях эффектов применения препаратов Лаеннек и Курасен выявлено улучшение структуры соединительной ткани (увеличение гидратации кожи, количества волокон коллагена и эластина, уплотнение дермы, уменьшение числа и глубины морщин), устранение пятен порфириновой и меланиновой гиперпигментации, что свидетельствует о стимулирующем влиянии на функциональную и синтетическую активность фибробластов и меланоцитов [20].

В нескольких исследованиях изучена эффективность препарата Лаеннек в комплексной коррекции рубцовых поражений кожи [21–23]. Комбинированное применение фракционной лазеротерапии и фармафореза Лаеннека способствовало уменьшению сроков реабилитации, регрессу клинических симптомов, выравниванию рельефа поверхности, улучшению структуры дермы и эпидермиса в зоне рубцового поражения, уменьшению толщины дермы и увеличению акустической плотности тканей при проведении ультрасонографии [23]. Применение Лаеннека совместно с инъекционными процедурами при проведении нитевого лифтинга, лазерного пилинга приводит к улучшению трофики тканей, компенсации явлений интоксикации и лимфостаза, сокращению сроков реабилитации, минимизации риска возникновения воспаления и образования патологических рубцов [16].

Несмотря на разнообразие заболеваний и патологических состояний, при которых отмечена эффективность применения Лаеннека, в большинстве исследований подчеркивается противовоспалительный эффект препарата с цитопротекторной, антиоксидантной и репарационной активностью, что составляет основу антивозрастного, геропротекторного действий Лаеннека [14, 15, 24]. При этом важно, что Лаеннек не оказывает гиперстимулирующего действия на иммунную систему, а напротив, модулирует ее, повышая недостаточную и нормализуя избыточную активность различных звеньев иммунитета в пределах физиологической нормы [14].

Однако в доступной нам литературе отсутствуют данные о применении Лаеннека с целью коррекции инволюционных изменений кожи с последующей оценкой клинической эффективности, показателей системного иммунитета, структурных компонентов и молекулярно-регуляторных факторов кожи.

Цель исследования: комплексная (клинико-инструментальная, иммунологическая, микробиологическая, иммуногистохимическая) оценка эффективности применения препарата ГПЧ для коррекции возраст-ассоциированных модификаций кожи лица.

Методы

В исследование вошли 25 женщин от 39 до 59 лет с признаками возрастных изменений кожи лица. Всем женщинам проведен курс из пяти фармакопунктурных внутримышечных инъекций препарата Лаеннек в проекцию биологически активных точек лица в количестве 2 мл на одну процедуру 1 раз в 5 дней.

Клинико-инструментальная оценка состояния кожи проводилась до и через 45 суток после последней инъекции препарата ГПЧ и заключалась в измерении глубины морщин периорбитальной и периоральной зон, степени деформации овала лица и увлажненности кожи с помощью прибора-дермосканера «SKINCONSULT»Al. Vichy.

Системный иммунитет изучали до курса лечения, на 8-е и 24-е сутки после последней инъекции препарата. В периферической крови определяли число лейкоцитов, моноцитов, нейтрофилов, лимфоцитов. Фагоцитарную функцию нейтрофилов и моноцитов оценивали по методу И.С. Фрейдлин [25], подсчитывая активность фагоцитоза (%), интенсивность фагоцитоза (у.е.), фагоцитарное число (у.е.). Число Т-лимфоцитов (CD3+), Т-хелперов (CD3+CD4+), цитотоксических Т-лимфоцитов (CD3+CD8+), регуляторных Т-клеток (CD4+CD25+CD127-), В-лимфоцитов (CD19+) подсчитывали с помощью проточного цитофлуориметра фирмы Beckman Coulter (США) с использованием моноклональных антител к CD-маркерам: CD3 Monoclonal Antibody (Clone OKT3), CD19 Monoclonal Antibody (Clone HIB19), eBioscience™ (США); APC Mouse Anti-Human CD4 (Clone RPA-T4), PE-Cy™5 Mouse Anti-Human CD8 (Clone HIT8α), CD25 PE (Clone 2A3), FITC Mouse Anti-Human CD127 (Clone HIL-7R-M21), BD Pharmingen™ (США). Концентрации иммуноглобулина А (IgA), IgM, IgG, ИЛ-4, -6, -8, -10 в сыворотке крови определяли методом иммуноферментного анализа с помощью наборов реагентов компании «Вектор-Бест» (Россия) на анализаторе «Personal Lab» (Adaltis, Италия).

Для иммуногистохимического исследования (ИГХИ) методом Punch-биопсии под местной анестезией до и через 45 суток после последней инъекции Лаеннека забирали фрагмент кожи правой заушной области диаметром 3 мм, высотой 2 мм, что позволило исследовать эпидермис и дерму. При ИГХИ в дерме изучали содержание коллагенов I и III, ламинина, гиалуронидазы, каспазы 8, фактора роста фибробластов-2 (FGF-2), эпидермального ростового фактора (EGF), фактора роста эндотелия сосудов (VEGF), тромбоцитарного фактора роста (PDGF), инсулиноподобного фактора роста-1 (IGF-1), трансформирующого фактора роста-β (TGF-β), ИЛ-1α, -10, -20, -8, -6, -4, в эпидермисе – филаггрина, ламинина, гиалуронидазы, EGF, IGF-1, TGF-β, ИЛ-1α, -10, используя следующие первичные антитела: Collagen I antibody [COL-I], Collagen III antibody (FH-7A), Laminin antibody (Polyclonal), HYAL1 antibody (Polyclonal), Caspase 8 antibody (Polyclonal), FGF-2 antibody (AS24), EGF antibody (9D7F11), VEGF antibody (Polyclonal), PDGF beta antibody (Polyclonal), IGF-1 antibody (Polyclonal), TGF-β1 antibody (7F6), ИЛ-1a antibody (Polyclonal), ИЛ-10 antibody (Polyclonal), ИЛ-20 antibody (Polyclonal), CXCL8/IL8 antibody (Polyclonal), ИЛ-6 antibody (Polyclonal), GeneTex (США), anti-ИЛ-4 antibody (C1), Abcam (Великобритания). Для иммунного окрашивания применяли пероксидазный метод с полимерной системой детекции (Histofine® Simple Stain MAX PO MULTI, Япония). Конечная оценка проводилась с помощью системы фиксации микроскопических изображений из микроскопа «Сarl Zeiss Axioskop 40», цифровой камеры «Jenoptik ProgRes CT3», персонального компьютера на базе Intel® Core™ i7, программного обеспечения «ProgRes CapturePro 2.5». Количественное исследование осуществляли с помощью программы «Морфология-5.1» (ВидеоТест, Россия). Рассчитывали относительную плотность изучаемых факторов по отношению к общей площади исследуемого кадра, выраженную в объемных процентах (об%).

Бактерицидную активность кожи оценивали по отношению к Escherichia coli методом «агаровых отпечатков» Н.Н. Клемпарской с расчетом индекса бактерицидности в % [26].

Статистическую обработку данных производили с использованием программного пакета «IBM SPSS Statistics 19». Большинство выборок имело неправильное распределение, поэтому были использованы непараметрические методы. Определены Медиана (Ме), Q1; Q3 квартили. Рассчитывали критерии Фридмана и Уилкоксона. Критерий Фридмана служил обобщением для критерия Уилкоксона и определял значимые различия в значении показателей при оценке их в одной и той же группе, но при различных условиях или в динамике.

Результаты

После курса инъекций препарата ГПЧ увеличивалась увлажненность кожи, достигая 57 у.е., по сравнению с исходным уровнем 50 у.е. (р<0,010). Глубина морщин кожи лица при этом значимо снижалась: «гусиных лапок» – с 2,3 до 1,8 у.е. (р<0,010), кисетных морщин – с 1,6 до 1,4 у.е. (р<0,010), морщин в области нижнего века – с 3,5 до 3,0 у.е. (р<0,010); степень деформации овала лица уменьшалась с 2,5 до 2,4 у.е. (р<0,010) (табл. 1).

206-1.jpg (131 KB)

При оценке клеточного состава периферической крови (табл. 2) после курсовой терапии ГПЧ наиболее значимые изменения обнаружены в показателях процентного и абсолютного содержания моноцитов, которые возрастали к 8-м (р1–2=0,003, р1–2=0,003 соответственно) и далее к 24-м суткам (р1–3=0,000, р1–3=0,013 соответственно) после окончания лечения. При этом активность, интенсивность фагоцитоза и фагоцитарное число моноцитов также статистически значимо увеличивались к 8-м суткам (р1–2=0,011, р1–2=0,008, р1–2=0,009 соответственно) и оставались на высоком уровне до 24-го дня (р1–3=0,008, р1–3=0,008, р1–3=0,011 соответственно). Абсолютное и процентное число нейтрофилов после курсового применения Лаеннека демонстрировало тенденцию к уменьшению на 24-е сутки (р1–3>0,050, р1–3=0,042 соответственно). При этом происходил рост активности фагоцитоза нейтрофилов (р1–3=0,028) при достоверном снижении интенсивности фагоцитоза (р1–3=0,000) с тенденцией к уменьшению фагоцитарного числа (р1–3>0,050) (табл. 2).

207-1.jpg (343 KB)

После применения препарата ГПЧ прослеживалась тенденция к постепенному повышению абсолютного числа Т-клеток (CD3+) в периферической крови на 8-е и 24-е сутки (р>0,050) (табл. 3). При изучении содержания основных субпопуляций Т-лимфоцитов наибольшие изменения обнаружены в относительном и абсолютном числе регуляторных Т-клеток (T-reg) (CD4+CD25+CD127–), возра-ставшем на 8-е (р>0,050) и особенно значимо на 24-е сутки после терапии (р1–3=0,037, р1–3=0,007 соответственно); в относительном числе Т-хелперов (CD3+CD4+), которое повышалось к 8-м суткам (р1–2=0,017), однако к 24-му дню стремилось к исходному уровню (р1–3>0,050). Число цитотоксических Т-лимфоцитов (CD3+CD8+), наоборот, демонстрировало тенденцию к снижению (р>0,050) (табл. 3).

207-2.jpg (221 KB)

Анализ гуморального иммунитета (табл. 4) не выявил значимых изменений в числе В-лимфоцитов (CD19+), IgМ и IgG после терапии ГПЧ (р>0,050). Уровень IgА при этом снижался к 8-м суткам (р1–2=0,011) и возрастал к 24-му дню, становясь даже несколько выше исходного уровня (р1–3>0,050). Согласно оценке ЦК периферической крови, установлено, что концентрация ИЛ-4 повышается к 8-м и особенно к 24-м суткам (р1–2>0,050, р1–3=0,006), уровень ИЛ-8 увеличивается к 8-му дню (р1–2>0,050), затем значимо снижается на 24-е сутки относительно исходных значений (р1–3=0,002), количество ИЛ–10 достоверно уменьшается к 8-м суткам (р1–2=0,047), несколько возрастая затем к 24-му дню (р1–3>0,050), уровень ИЛ-6 на 8-е сутки снижается практически в 2 раза (р1–2>0,050), сохраняется на достаточно низком уровне и на 24-й день (р1–3=0,006).

208-1.jpg (202 KB)

Проводя анализ изменений, происходивших в коже после курса Лаеннека, мы обнаружили статистически значимое увеличение в дерме объемной плотности коллагена I типа на 17,4%, с 25,3 до 29,7 об% (р=0,002), коллагена III типа – на 38,6%, с 27,2 до 37,7 об% (р=0,001) (табл. 5). Содержание гиалуронидазы и каспазы 8 в дерме, филаггрина и гиалуронидазы в эпидермисе практически не менялось (р>0,050).

А вот уровень ламинина в эпидермисе, особенно в дерме, после плацентарной терапии значительно возрастал: в эпидермисе от 11,4 до 14,4 об% (р>0,050), в дерме от 1,97 до 2,85 об% (р1–2=0,000) (табл. 5).

208-2.jpg (173 KB)

Цитокиновый профиль кожи после курса препарата ГПЧ представлен в табл. 6. Объемная плотность FGF-2 в дерме значимо увеличивалась с исходных 0,47 до 0,53 об% (р=0,005). Также и в эпидермисе, и в дерме наблюдался выраженный рост содержания TGF-β (р=0,000, р=0,019 соответственно).

209-1.jpg (297 KB)

В эпидермальном компартменте два ключевых ростовых фактора для кератиноцитов IGF-1 и EGF демонстрировали разнонаправленную динамику изменений после лечения Лаеннеком: объемная плотность EGF значимо возрастала с 22,79 до 25,2 об% (р=0,016), а IGF-1 уменьшалась с 3,96 до 3,78 об% (р=0,022). Уровни ангиогенных и митогенных факторов VEGF и PDGF в дерме после курсового воздействия препарата ГПЧ также менялись в разных направлениях: VEGF увеличивался с 1,18 до 1,91 об% (р=0,023), а PDGF снижался с 1,04 до 0,74 об% (р=0,002) (табл. 6).

Содержание ИЛ-1α в эпидермисе после терапии ГПЧ практически не менялось (р>0,050), при этом достоверно возрастая в дерме с 2,8 до 3,59 об% (р=0,001). Также в дерме значимо увеличивалась объемная плотность: ИЛ-6 с 0,45 до 0,53 об% (р=0,001), ИЛ-20 с 0,8 до 1,44 об% (р=0,002). Уровень же дермального ИЛ-8 достоверно снижался до 0,68 об% по сравнению с исходным 0,81 об% (р=0,014). Изменения ИЛ-4 и-10 после курса Лаеннека не были статистически значимы (р>0,050) (табл. 6).

Согласно оценке бактерицидной активности кожи, которая в известной степени служит отражением состояния факторов врожденного иммунитета кожи, антимикробных пептидов, молочной и жирных кислот, мы выявили достоверное повышение индекса бактерицидности после курса инъекций Лаеннека: до 94% относительно исходных 88% (р=0,035).

Обсуждение

Полученные нами данные свидетельствуют: курс инъекций Лаеннека приводит к значимой коррекции возрастных изменений кожи лица, уменьшая выраженность морщин и усиливая гидратацию кожи, что соотносится с данными других авторов [18–20, 27–29]. К основным структурным белкам кожи, определяющим ее плотность и прочность, относятся коллагены, из которых в дерме взрослого человека преобладают фибриллярные коллагены I и III типов [30, 31]. Однако с возрастом количество коллагена, производимого ДФ, снижается, а деградация его усиливается, что служит одним из факторов инволюционных изменений кожи, повышения ее дряблости и потери эластичности [31, 32]. Наши исследования показывают, что Лаеннек приводит к значимому росту объемной плотности коллагенов I и III в коже, тем самым способствуя восстановлению ее биомеханических свойств.

Старение кожи также сопровождается изменением свойств базальной мембраны эпидермиса и дермо-эпидермального соединения, что приводит к сглаживанию и уменьшению площади контакта между эпидермисом и дермой, хрупкости кожи, нарушению реакций клеток на механические факторы, дисбалансу обмена питательными веществами и кислородом между этими компартментами [30, 33]. Одним из инициаторов сборки базальной мембраны считается ламинин [33], вырабатываемый кератиноцитами и ДФ [32], выполняющий стабилизирующую роль и являющийся адгезивным субстратом для эпителиоцитов [34]. По нашим данным, препарат ГПЧ способствовал повышению содержания ламинина в коже, таким образом оказывая положительное влияние на ее структуру, усиливая дермо-эпидермальное соединение, улучшая плотность контакта клеток эпидермиса, трофику базальных кератиноцитов. Кроме того, наблюдаемое нами после курса Лаеннека увеличение содержания в эпидермисе EGF, который через рецепторы EGFR, экспрессируемые базальными кератиноцитами, регулирует пролиферацию и дифференцировку последних [35], также, вероятно, способствует обновлению клеток эпидермального компартмента.

Повышение уровня коллагенов I и III и ламинина, источником которых являются ДФ, служит косвенным свидетельством влияния Лаеннека на эти клетки. Ранее было показано, Лаеннек оказывает воздействие на фибробласты человека, снижая число стареющих клеток при культивировании in vitro [29]. Регуляция работы ДФ in vivo осуществляется посредством ряда ЦК, эндогенных полипептидных медиаторов межклеточного взаимодействия, к которым относятся интерлейкины, интерфероны, хемокины, факторы роста и дифференцировки [36]. Важнейшим свойством ЦК остается плейотропность биологического действия. При этом ЦК в основном служат коротко-дистантными медиаторами, хотя некоторые проявляют и системную активность [36]. Факторы роста на сегодняшний день стали важным терапевтическим средством, позволяющим избегать старения, т.к. они отвечают за дифференцировку и созревание клеток, что напрямую коррелирует с минимизацией местных эстетических изменений, возникающих с возрастом [37].

По нашим данным, после курса инъекций ГПЧ в дерме достоверно увеличивалась объемная плотность FGF-2, TGF-β, VEGF, ИЛ-1α, -6, -20 с одновременным снижением PDGF и ИЛ-8. FGF-2 уменьшает и предотвращает образование морщин, активируя клетки кожи, стимулируя пролиферацию ДФ и кератиноцитов, играет важную роль в модуляции процессов ангиогенеза и репарации тканей, обладает антивозрастным действием [37, 38]. TGF-β является ключевым ЦК, который активирует экспрессию генов и биосинтез коллагенов в ДФ, ингибирует его деградацию, обеспечивая гомеостаз коллагена [30, 39]. Для процессов обновления и восстановления кожи необходимо адекватное кровоснабжение. Главным механизмом регуляции процессов ангиогенеза является высвобождение факторов, влияющих на эндотелиоциты. Одним из ключевых ЦК при этом остается VEGF, потенциальный митоген для клеток кровеносных и лимфатических сосудов [40], который также обладает синергичным с TGF-β действием [41].

Выявленное нами повышение уровня ИЛ-6 в дерме после инъекций препарата ГПЧ можно рассматривать как еще один возможный «инструмент» для обновления эпидермиса и коррекции его возраст-ассоциированных изменений, т.к. этот ЦК, выделяясь из ДФ, играет ключевую роль в пролиферации и дифференцировки кератиноцитов [42]. Кроме того, ИЛ-6 регулирует поляризацию макрофагов в сторону клеток М2 субтипа, которые продуцируют TGF-β [43], индуцируют выработку коллагена I [39, 44] и экспрессию генов TGF-β [39] в ДФ. TGF-β в свою очередь способствует продукции фибробластами ИЛ-6 [44]. В ответ на ИЛ-6 фибробласты, кератиноциты и макрофаги экспрессируют VEGF [43].

Помимо влияния на фибробласты TGF-β обладает иммуносупрессорной активностью, являясь одним из ключевых ЦК Т-reg, и служит элементом обратной регуляции воспалительной реакции [45]. У обследованных нами женщин после курсового введения Лаеннека наблюдалось увеличение количества T-reg с одновременным ростом уровня ИЛ-4 и снижением концентрации ИЛ-6 и-8, параллельно повышалось число моноцитов со значимым усилением активности и интенсивности фагоцитоза. С одной стороны, повышение фагоцитарной активности моноцитов in vitro может косвенно свидетельствовать об усилении их фагоцитарных возможностей in vivo в отношении, в частности апоптотических телец и другого эндогенного «мусора», накапливающегося при старении, за счет скавенджер-рецепторов на их мембране [46]. С другой стороны, моноциты крови, мигрируя в ткани, превращаются в макрофаги (МФ), которые под действием микроокружения способны дифференцироваться в различные функциональные типы: классически активированные провоспалительные М1-МФ и альтернативно активированные противовоспалительные М2-МФ [46]. При этом T-reg за счет своих ЦК (ИЛ-4, ИЛ-13, ИЛ-10) и контактных взаимодействий способны направлять дифференцировку МФ в сторону именно клеток М2 фенотипа со сниженной продукцией провоспалительных ЦК/хемокинов (ИЛ-1, -6, ФНО-α, ИЛ-8) и повышенными фагоцитарными возможностями, направленными в т.ч. на поглощение и утилизацию апоптозных клеток [46, 47]. В рамках inflammaging подобные процессы можно рассматривать как важный механизм уменьшения выраженности системного воспаления, обусловленного хронической активацией в первую очередь клеток врожденного иммунитета. Кроме того, М2-МФ способствуют пролиферации ДФ и образованию ими коллагена I [48], в частности, за счет продукции TGF-β [43], что в контексте возраст-ассоциированных изменений кожи может иметь большое значение для восстановления коллагенового каркаса дермы.

Однако М2-МФ, а также дисрегуляция и устойчивая TGF-β-опосредованная активация клеток могут играть существенную роль в инициации и поддержании фиброгенеза, включающего усиленную инфильтрацию и/или пролиферацию фибробластов, образование миофибробластов и повышение синтеза компонентов внеклеточного матрикса [48, 49]. Поэтому наряду с ростом TGF-β повышение уровня в дерме FGF-2 и ИЛ-1α, обладающих антифибротическим действием [30, 41], и одновременное снижение PDGF, проявляющего прямую и синергичную с TGF-β профибротическую активность [30, 39, 41], вероятно, можно рассматривать как компенсаторно-регуляторный механизм, параллельно запускаемый Лаеннеком и способствующий поддержанию кожного гомеостаза.

Выводы

Курс инъекций Лаеннека приводит к уменьшению глубины морщин параорбитальной и периоральной областей, деформации овала лица, повышает увлажненность кожи.

При ИГХИ кожи после курсового применения Лаеннека выявляется увеличение в дерме объемной плотности таких структурных компонентов, как коллагены I и III и ламинин. При оценке цитокинового спектра в дермальном компартменте наблюдается повышение содержания FGF-2, TGF-β, VEGF, ИЛ-1α, -6, -20 с одновременным снижением PDGF и ИЛ-8, в эпидермисе возрастает TGF β и EGF при уменьшении IGF-1.

При микробиологическом исследовании кожи методом «агаровых отпечатков» после применения Лаеннека выявляется повышение бактерицидной активности кожи.

При оценке клеточных факторов системного иммунитета после курса инъекций Лаеннека наиболее выраженные изменения в сторону увеличения наблюдаются в числе T-reg и моноцитов с одновременной активацией показателей фагоцитоза последних. При изучении гуморальных факторов периферической крови отмечается снижение уровней провоспалительных ИЛ-6 и -8 с одновременным повышением ИЛ-4.

Список литературы

1. Мантурова Н.Е., Городилов Р.В., Кононов А.В.Старение кожи: механизмы формирования и структурные изменения. Анналы пластической, реконструктивной и эстетической хирургии. 2010;1:88–92.

2. Trojahn C., Dobos G., Lichterfeld A., et al. Characterizing Facial Skin Ageing in Humans: Disentangling Extrinsic from Intrinsic Biological Phenomena. BioMed Res Int. 2015;2015:318586. Doi: 10.1155/2015/318586.

3. Sole-Boldo L., Raddatz G., Schutz S., et al. Single-cell transcriptomes of the human skin reveal age-related loss of fibroblast priming. Communicat Biol. 2020;3(1):188. Doi: 10.1038/s42003-020-0922-4.

4. Lee H., Hong Y., Kim M. Structural and Functional Changes and Possible Molecular Mechanisms in Aged Skin. Int J Mol Sci. 2021;22(22):12489. Doi: 10.3390/ijms222212489.

5. Cao C., Xiao Z., Wu Y., Ge C. Diet and Skin Aging – From the Perspective of Food Nutrition. Nutrients. 2020;12(3):870. Doi: 10.3390/nu12030870.

6. Franceschi C., Bonafe M., Valensin S., et al. Inflamm-aging. An evolutionary perspective on immunosenescence. Ann New York Acad Sci. 2000;908(1):244–54. Doi: 10.1111/j.1749-6632.2000.tb06651.x.

7. Franceschi C., Garagnani P., Parini P., et al. Inflammaging: a new immune-metabolic viewpoint for age-related diseases. Nat Rev Endocrinol. 2018;14:576–90. Doi: 10.1038/s41574-018-0059-4.

8. Артемьева О.В., Ганковская Л.В. Воспа-лительное старение как основа возраст-ассоциированной патологии. Медицинская иммунология. 2020;22(3):419–32.

9. Chambers E.S., Vukmanovic-Stejic M. Skin barrier immunity and ageing. Immunol. 2019;160(2):116–25. Doi: 10.1111/imm.13152.

10. Pan S.Y., Chan M.K.S., Wong M.B.F., et al. Placental therapy: An insight to their biological and therapeutic properties. J Med Ther. 2017;1(3):1–6.

11. Pogozhykh O., Prokopyuk V., Figueiredo C.,Pogozhykh D. Placenta and Placental Derivatives in Regenerative Therapies: Experimental Studies, History, and Prospects. Stem Cell Int. 2018;2018:4837930. Doi: 10.1155/2018/4837930.

12. Phonchai R., Naigowit P., Ubonsaen B., et al. Improvement of Atrophic Acne Scar and Skin Complexity by Combination of Aqueous Human Placenta Extract and Mesenchymal Stem Cell Mesotherapy. J Cosmet Dermatol Sci Applicat. 2020;10(1):1–7.

13. Громова О.А., Торшин И.Ю., Гилельс А.В. и др. Препараты плаценты человека: фундаментальные и клинические исследования. Врач. 2014;4:67–72. Gromova O.A., Torshin I.Yu., Gilel’s A.V. et al. Human Placenta Preparations: Fundamental and Clinical Research. Vrach. 2014;4:67–72. (In Russ.)].

14. Торшин И.Ю., Громова О.А. Мировой опыт использования гидролизатов плаценты человека в терапии. Экспериментальная и клиническая гастроэнтерология. 2019;10:79–89.

15. Максимов В.А., Каримова И.М. Возможности плацентарной медицины в восстановительном лечении. Вестник восстановительной медицины. 2018;83(1):32–7.

16. Кошелева И., Каримова И. Плацентарная терапия в anti-age медицине и косметологии. Les Nouvell Esthetiques. 2017;3:2–3.

17. Торшин И.Ю., Згода В.Г., Громова О.А. и др. Анализ легкой пептидной фракции Лаеннека методами современной протеомики. Фармакокинетика и фармакодинамика. 2016;4:31–42.

18. Каримова И. Клинические исследования эффективности применения препарата Лаеннек в дерматологии и эстетической медицине. Инъекционные методы в косметологии. 2010;4:38–40.

19. Громова О.А., Торшин И.Ю., Диброва Е.А. и др. Мировой опыт применения препаратов из плаценты человека: результаты клинических и экспериментальных исследований. Обзор. Пластическая хирургия и косметология. 2011;3:525–36.

20. Гилельс А.В., Демидов В.И., Жидоморов Н.Ю.и др. Эффективность воздействия экстрактов плаценты человека на пигментообразование кожи на примере препаратов Лаеннек и Курасен. Эффективная фармакотерапия. 2013;36:40–7.

21. Лучина Е.Н. Возможности применения препарата Лаеннек в лечении рубцовых изменений кожи. Экспериментальная и клиническая дерматокосметология. 2012;4:35–9.

22. Стенько А., Гилельс А., Течиева С. и др. Применение плацентарного препарата «Лаеннек» в комплексной терапии рубцовых изменений кожи. Эстетическая медицина. 2014;XIII(3):3–7.

23. Круглова Л.С., Талыбова А.П., Стенько А.Г. Комбинированное применение лазеротерапии и фармафореза в лечении атрофических рубцов. Кремлевская медицина. Клинический вестник. 2016;4:93–8.

24. Леонов С.В., Марусич Е.И., Громова О.А. и др. Антивозрастной эффект гидролизата плаценты человека. Доказательный стандарт. Терапия. 2017;4(14):130–38.

25. Долгушин И.И., Андреева Ю.С., Савочкина А.Ю. Нейтрофильные внеклеточные ловушки и методы оценки функционального статуса нейтрофилов. М., 2009. 208 с.

26. Новикова Л.В., Лебедева К.М., Яковлева Э.М.и др. Иммунологические методы исследования: учебное пособие. Саранск: Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева. 1981. 92 с.

27. Liu K., Taiichi K., Kobayashi Y., et al. Anti–aging effect of Laennec injection (Human Placental Extract) on normal adults. Clin Pharmacol Ther. 2004;14(3):259–65.

28. Hibino S. The practice of the placenta medication in anti–aging medical treatment. J Japan Associat Adult Orthodont. 2008;15(2):69.

29. Торшин И., Громова О., Диброва Е. и др. Влияние препарата Лаеннек на маркеры старения. Эстетическая медицина. 2017;XVI(2):1–11.

30. Борзых О.Б., Шнайдер Н.А., Карпова Е.И. и др. Синтез коллагена в коже, его функциональные и структурные особенности. Медицинский вестник Северного Кавказа. 2021;16(4):443–50.

31. Shin J., Kwon S., Choi J., et al. Molecular Mechanisms of Dermal Aging and Antiaging Approaches. Int J Mol Sci. 2019;20(9):2126. Doi: 10.3390/ijms20092126.

32. Зорина А., Зорин В., Черкасов В. Дермальные фибробласты: разнообразие фенотипов и физиологических функций, роль в старении кожи. Эстетическая медицина. 2012;XI(1):15–31.

33. Roig-Rosello E., Rousselle P. The Human Epidermal Basement Membrane: A Shaped and Cell Instructive Platform That Aging Slowly Alters. Biomolecul. 2020;10:1607. Doi: 10.3390/biom10121607.

34. Рукша Т.Г., Аксененко М.Б., Климина Г.М., Новикова Л.В. Внеклеточный матрикс кожи: роль в развитии дерматологических заболеваний. Вестник дерматологии и венерологии. 2013;6:32–9.

35. Kim D., Kim S.Y., Mun S.K., et al. Epidermal growth factor improves the migration and contractility of aged fibroblasts cultured on 3D collagen matrices. Int J Mol Med. 2015;35(4):1017–25. Doi: 10.3892/ijmm.2015.2088.

36. Симбирцев А.С. Иммунофармакологические аспекты системы цитокинов. Бюллетень сибирской медицины. 2019;18(1):84–95.

37. De Araujo R., Lobo M., Trindade K., et al. Fibroblast Growth Factors: A Controlling Mechanism of Skin Aging. Skin Pharmacol Physiol. 2019;32:275–82. Doi: 10.1159/000501145.

38. Yang L., Zhang D., Wu H., et al. Basic Fibroblast Growth Factor Influences Epidermal Homeostasis of Living Skin Equivalents through Affecting Fibroblast Phenotypes and Functions. Skin Pharmacol Physiol. 2018;31(5):229–37. Doi: 10.1159/000488992.

39. Juhl P., Bondesen S., Hawkins C.L., et al. Dermal fibroblasts have different extracellular matrix profiles induced by TGF‑β, PDGF and IL‑6 in a model for skin fibrosis. Sci Rep. 2020;1:17300. Doi: 10.1038/s41598-020-74179-6.

40. Болотная Л.А., Сербина И.М., Сариан Е.И. Сосудистый эндотелиальный фактор роста и его патогенетическое значение при заболеваниях кожи. Дерматовенерология. Косметология. Сексопатология. 2011;1–4:88–94.

41. Атькова Е.Л., Рейн Д.А., Ярцев В.Д., Суббот А.М.Влияние цитокина TGF-β и других факторов на процесс регенерации. Вестник офтальмологии. 2017;4:89–96.

42. Taniguchi K., Arima K., Masuoka M., et al. Periostin Controls Keratinocyte Proliferation and Differentiation by Interacting with the Paracrine IL-1a/IL-6 Loop. J Invest Dermatol. 2014;134(5):1295–304. Doi: 10.1038/jid.2013.500.

43. Johnson B.Z., Stevenson A.W., Prele C.M., et al. The Role of IL-6 in Skin Fibrosis and Cutaneous Wound Healing. Biomed. 2020;8(5):101. Doi: 10.3390/biomedicines8050101.

44. Dufour A.M., Alvarez M., Russo B., Chizzolini C. Interleukin-6 and Type-I Collagen Production by Systemic Sclerosis Fibroblasts Are Differentially Regulated by Interleukin-17A in the Presence of Transforming Growth Factor-Beta 1. Front Immunol. 2018;9:1865. Doi: 10.3389/fimmu.2018.01865.

45. Пелипенко Л.В., Сергиенко А.В., Ивашев М.Н.Эффекты трансформирующего фактора роста бета-1. Международный журнал экспериментального образования. 2015;3–5:558–59.

46. Сарбаева Н.Н., Пономарева Ю.В., Милякова М.Н. Макрофаги: разнообразие фенотипов и функций, взаимодействие с чужеродными материалами. Гены и клетки. 2016;11(1):9–17.

47. Romano M., Fanelli G., Tan N., et al. Expanded Regulatory T Cells Induce Alternatively Activated Monocytes With a Reduced Capacity to Expand T Helper-17 Cells. Front Immunol. 2018;9:1625. Doi: 10.3389/fimmu.2018.01625.

48. Kanno Y., Shu E., Niwa H., et al. Alternatively activated macrophages are associated with the α2AP production that occurs with the development of dermal fibrosis. Arthr Res Ther. 2020;22:76. Doi: 10.1186/s13075-020-02159-2.

49. Morikawa M., Derynck R., Miyazono K. TGF-β and the TGF-β Family: Context-Dependent Roles in Cell and Tissue Physiology. The Biology of the TGF-β Family. Ed. by Derynck R., Miyazono K. Cold Spring Harbor Laboratory Press, 2017. 1164 p.

Об авторах / Для корреспонденции

Автор для связи: Елена Анатольевна Мезенцева, к.м.н., доцент кафедры микробиологии, вирусологии и иммунологии, Южно-Уральский государственный медицинский университет, Челябинск, Россия; alena_mez_75@mail.ru

Также по теме

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.